Химия и повторение.
Модель Хебба также объясняет клеточную механику закона повторений. Для долговременной потенциации требуется многократное зажигание на синаптическом уровне, снова и снова, до тех пор пока стимул не станет достаточно сильным, чтобы заставить две клетки, наконец, соединиться. Когда нервные клетки постоянно зажигаются, стремясь соединиться, требуется достаточно сильный потенциал действия для выработки нейротрофинов. Как только они выработаны, начинается процесс укрепления синаптических связей. И для этого нам придётся несколько раз испытать что‑либо на опыте или освежить в сознании новую информацию, чтобы в итоге усвоить урок.
Есть только два способа создания фактора роста нервов: усвоение и запоминание новой информации путем повторения и переживание необычного опыта. Многократное заучивание семантических сведений запускает достаточно сильный сигнал, чтобы новые интеллектуальные данные, с которыми мы никогда не встречались раньше, сформировали долговременные и более многочисленные синаптические связи. Ключевым компонентом здесь является фокусировка внимания. Направляя все наше внимание на выполняемую задачу, мы вырабатываем достаточно сильный сигнал для формирования новой синаптической связи. Делая так, мы создаем более проработанную память. Чем многочисленнее синаптические связи, сформированные в мозге, тем сильнее рабочий разум на данном уровне. Возбуждая ту или иную нервную сеть, мы получаем усовершенствованные средства обработки улучшенного разума. И тогда мы можем получать больше информации из внешнего мира, легче демонстрировать свои навыки и лучше обучаться, поскольку направили своё внимание на стимул для создания большего числа нервных цепей.
Нервная сеть на винном примере.
Многие любят пить вино. Но немногие развивают свои вкусовые рецепторы достаточно хорошо, чтобы считаться ценителями вин. Как и в большинстве других случаев, ценителями становятся, а не рождаются. Мы можем унаследовать определённые предрасположенности, но это не означает, что мы можем скакнуть в мир с полностью сформированными вкусовыми рецепторами, способными отличить шираз от шампанского.
В течение жизни нам нужно испытать (то есть попробовать на вкус) множество различных вин для проработки наших вкусовых рецепторов. Но если мы просто будем все время пить вино, это не сделает нас настоящими экспертами. Нам нужно получить некоторые знания от кого‑то, уже имеющего достаточный опыт, для достижения того уровня разборчивости и вкусовой точности, к которому мы стремимся. Мы должны уделять особое внимание указаниям такого человека. Нам также нужно сохранять фокусировку в процессе употребления вина для различения тончайших оттенков вкуса и букета, определяющих различные сорта, год производства и другие параметры. И нам требуется многократное повторение. Мы должны пробовать вина снова и снова для отработки усвоенных навыков и обретения широкого опыта, чтобы можно было сравнивать известные вкусы с неизвестными. По сути, мы должны применять закон ассоциаций для создания связей между знакомыми словами, такими как сухое, дуб, кислота, и различными сортами вин. Делая все это, мы формируем комплексное и более проработанное понимание относительно не только вкуса и аромата, но также цвета, прозрачности и прочих характеристик вина. Все эти сенсорные впечатления наряду с усвоенными сведениями о различных регионах производства вин, почвах, сезонах сбора винограда, винных заводах и сортах объединяются в сложные скопления нейронов, составляющие наше понимание вина и его вкусовых свойств, или же в «нервную сеть винного вкуса», как я это называю.
Помните, в главе 6 мы говорили, что знание – это предвестник опыта. Эти новые нервные сети станут основой, подготавливающей нас к новому опыту. В нашем примере с дегустацией, пока человек не получит соответствующих указаний и не сформирует соответствующей нервной сети, он не будет знать и не сможет оценить все эти тонкие элементы, образующие вкус вина. Но когда нервная сеть подготовлена и как следует проработана, нам всего лишь нужно воспользоваться усвоенной информацией и направить внимание на предмет нашего опыта, чтобы воспринять больше информации о вине. В тот момент, когда мы направляем внимание и ищем семантические знания и ассоциации с пережитым опытом, мы образуем эпизодическую память.
Обучение считается завершённым тогда, когда философское знание преображается и углубляется до более всеобъемлющего понимания реальности через более насыщенный чувственный опыт.
Теперь наша нервная сеть для дегустации вина проработана ещё основательней.
Когда мы получаем новый жизненный опыт, его новизна захватывает всё наше внимание и вырабатывает достаточный электрохимический заряд, чтобы направить в мозг достаточно сильный сигнал для образования фактора роста нервов (ФРН), помогающего сформировать более долговременную связь в виде памяти. Кто из нас может забыть свой первый поцелуй? Было ли это страстное слияние губ или простой чмок, этот момент наверняка крепко засел в нашей памяти. Можно только надеяться, что это был один из романтических вечеров на пляже Таити при благоухающем тропическом бризе, когда на заднем плане пламенел закат из серии «мечта художника» и слышалось мягкое шипение набегающих на берег волн. Каждое из этих чувствительных впечатлений добавится к ткани нервной сети, формируемой нами.
Формирование нервных сетей.
Вы замечали, что мы не можем перестать думать о всяком событии, выходящем за привычные рамки – будь то автомобильная авария, знакомство с привлекательным человеком или некий мистический опыт? В определённом смысле мы совершенно захвачены; это почти как воспоминания из прошлого (хорошие или плохие), наводняющие наш мозг. Причина нашей фокусировки на таких воспоминаниях проста. Чтобы воспоминание прочно засело у вас в голове, нужно его постоянно прокручивать и закреплять пережитый опыт в долговременной памяти – таков процесс обучения. Каждый раз, когда некая мысль в голове появляется снова и снова, вы скрепляете относящиеся к ней нервные сети, определяя их в долговременную память. Многократно освежая в памяти пережитый опыт, вы ассоциируете его с другими воспоминаниями – усвоенными как через опыт, так и через знания, полученные ранее. Этот процесс кажется нам естественным, потому что запоминание первостепенно важно для эволюции всех видов, чтобы они могли модифицировать своё поведение.
Таким образом, когда мы применяем закон ассоциаций, усваивая новые понятия, и сочетаем его с законом повторений, мы формируем то, что обычно называется нервной сетью. Развиваем ли мы в уме новые понятия, усваиваем новую информацию, переживаем новый опыт, повторяем прежний опыт или оттачиваем навык, проведение ассоциаций между известной и неизвестной информацией, а затем повторение этого мыслительного процесса снова и снова заставляет нейроны объединяться в сообщества. Конечным продуктом этой активности является новая нервная сеть.
Складываем идеи вместе.
Мы проявляем осознанное намерение, когда решаем сфокусировать внимание на чём‑либо. Часто мы действуем по милости стимулов из внешней среды, поступающих к нам хочешь не хочешь через наши органы чувств. Когда же мы подходим к этому процессу сознательно и произвольно выбираем, на чём сфокусироваться, мы проявляем нашу волю в лучшем смысле этого слова. Когда мы сфокусированы, мы учимся через принцип ассоциаций одного понятия с другим. Мозг отражает эту идею, ассоциируя между собой нервные сети.
Для примера предположим, что вы изучаете новый объект под названием «яблоко». Если у вас в мозге имеется нервная сеть для цвета «красный», а также сеть для формы «круг», вы можете легко соединить их в виде новой идеи. Если я попрошу вас представить этот круглый объект красным, ваш разум создаст новое понимание, сформировав образ объёмного красного круга. Если затем я скажу, что яблоко имеет размер бейсбольного мяча, ваш мозг сложит воедино идею объёмного круга с объектом размером с бейсбольный мяч. Таким образом, на основании полученных знаний вы поймёте, что этот новый объект имеет три характеристики, как и бейсбольный мяч. Когда все три нервные сети объединятся или свяжутся, у вас образуется понятие новой идеи под названием «яблоко».
Как только я произнесу слово «яблоко», описывая его вам, ваш мозг услышит новое название и проведёт ассоциацию с внутренним представлением, созданным вашим разумом на основании моего описания. Теперь, когда вы услышите это слово, вы соедините его звучание – «яблоко» (в форме новой синаптической связи) – с воспоминанием о яблоке, закодированном в вашей нервной ткани. И теперь вы будете помнить, что «яблоки» – это круглые красные штуки размером с бейсбольный мяч. Этот процесс возможен потому, что таким образом органы чувств интегрируют всю входящую информацию, придавая ей порядок и смысл. Наши органы чувств обеспечивают нас сырьевым материалом – информацией из внешней среды. Все, что мы видим и слышим, чувствуем на запах, вкус и на ощупь, используется в качестве различных сенсорных данных, которые плавно сочетаются вместе, путём ассоциаций, улучшая нашу память. Всё, что мы испытываем через наши органы чувств, становится тем, что мы можем извлечь, чтобы сформулировать и усилить наши нервные связи.
В неокортексе хранится и обрабатывается различная чувствительная информация. Зрительные образы обрабатываются в зрительной коре (затылочная доля); слух поддерживается височными долями; а прикосновение и ощущение размечены в теменной доле. И мы наделяем смыслом все эти входящие сведения путём ассоциации сигналов, полученных одним органом чувств, с сигналами, полученными другими органами чувств, как например, то, что мы видим, с тем, что мы слышим, или то, что мы ощущаем на вкус, с тем, что мы ощущаем прикосновением. Когда неокортекс наделяет смыслом различные сенсорные данные, переживаемые нами, зоны височных долей собирают их в виде ассоциативных воспоминаний.
Вот так образ яблока выстраивается в зрительной коре, но затем должен быть связан со словом, которое ассоциируется с этим объектом, а также с соответствующими вкусовыми и тактильными ощущениями. В итоге у нас возникает целостное переживание яблока, сформированное в виде важной сенсорной информации, на которую мы можем опереться. И тогда у нас появляется общая нервная сеть для яблока как результат совокупного объединения отдельных нервных сетей с целью формирования расширенных нервных паттернов, дающих нам более цельное представление о таком понятии, как яблоко.
Важность повторения.
Если мы модифицируем свой мозговой аппарат каждый раз, когда устанавливаем новую связь, и поддерживаем эту модификацию достаточно долгое время, мы можем активировать совершенно новые нервные сети, даже когда образованы только одна или две новые синаптические связи. Если мы можем зажечь эти новые сети, чтобы активировать структуры мозга в новых последовательностях, паттернах и комбинациях, мы, по сути, создаём новый уровень разума. Помните, что разум – это мозг в действии, и когда мы заставляем мозг работать по‑новому, мы создаём новый уровень разума.
Как только некая мысль или переживание прокладывают в мозге постоянные маршруты, требуется только знакомый стимул из внешней среды или мысль из нашего прошлого, чтобы активировать эти сети, позволив им автоматически зажечься в унисон. Их активация создает память, которая теперь относится к конкретному переживанию или набору усвоенных знаний. Мы получаем напоминание о месте, объекте, времени или событии и начинаем обрабатывать серии автоматических мыслей, размеченных в нашем мозге, которые ассоциируются с нашим прошлым опытом, связанным с каждой из этих вещей. Такие мысли автоматические потому, что, согласно закону повторений, они сформировали нервную сеть, которая функционирует без особого участия нашего сознательного разума.
Мысли не обязательно должны быть правдивыми, правильными, точными или хотя бы конструктивными, но мы наделяем их всеми этими значениями уже потому, что они закрепились у нас в сознании.
Чем чаще мы зажигаем эти установившиеся нервные сети, тем сильнее становятся синаптические связи, и тем легче нам активировать их и привлекать новые понятия к этой сети. Это делает паттерны и последовательности этих зажиганий более сложными и организованными. И делая так, мы буквально меняем наш разум, изменяя архитектуру этих связей и увеличивая объём физического пространства, отведённого для данного понятия.
Как среда формирует мышление.
Когда мы получаем различные стимулы из окружающей среды, все сенсорные данные, которые обрабатывают наш мозг и разум, заставляют множество различных нервных сетей создавать осмысленные внутренние представления того, что находится в нашем внешнем мире. Это позволяет нам узнавать все, что мы, вероятно, можем узнать во внешнем окружении. День за днём различная чувствительная информация бомбардирует нервные сети в мозге, заставляя нас думать эквивалентно столкновениям с нашим непосредственным окружением. Другими словами, окружающая среда заставляет нас думать. Представим, что вы решили перекусить, усевшись на скамейке в городском парке. Пока вы там сидите, вы замечаете кого‑то, кто напоминает вам приятеля вашей соседки по комнате в колледже. У него такая же квадратная челюсть, холодные голубые глаза и непослушная прядь волос, спадающая на лоб. Внезапно вы уже не в том парке, не сидите на скамейке и не жуете бутерброд. Вы снова в баре студенческого городка, в воздухе висит тяжёлый запах несвежего пива, сигаретного дыма и парфюма Чарли. Свет, проникающий сквозь заляпанное окно, обрисовывает силуэт вашей соседки, и вы можете различить её черты, только когда кончик сигареты освещает оранжевым её лицо с накрашенными ресницами и бровями. Она застукала своего приятеля прошлым вечером на лестничной клетке общежития с какой‑то женщиной, они выпивали и смеялись. Вот козёл. Вы грустно качаете головой, всё ещё сердясь, что этот тип мог так обидеть вашу подругу.
Затем вы думаете о своём последнем любовнике, как он неожиданно и бесцеремонно бросил вас. А через два дня вы увидели, как он идёт, держась за руку с другой женщиной. Вам словно ножом резанули по животу, и все ваши внутренности вывалились на тротуар. Внезапно вы снова оказываетесь в этом парке, на скамейке, и чувствуете себя так, словно он давит вам на спину и плечи всем своим весом. Какой смысл сидеть здесь, даже в такой погожий день? Ведь ничего не изменится. Вы всегда будете из тех, кто сидит в одиночестве.
Все началось как приятный перекус на свежем воздухе и перешло в переживание автоматических, бессознательных, рутинных, привычных мыслей, изводящих вас. Вы разрушаете любые отношения. Мужчины так ненадёжны.
Этот переход от точки A (кто‑то напомнил вам ещё кого‑то) к точке Б (ощущению, что вас не любят и вы недостойны любви) – пример типичного психологического перехода, который люди незаметно для себя совершают день за днём. Одно из ключевых слов, относящихся сюда, это «напомнить». Если внимательно подумать об этом слове в контексте приведенного примера – вы увидели человека, напомнившего вам кого‑то из вашего прошлого, – становится понятно, что вы изначально держали «в уме» целый комплекс событий, относящихся к людям и вещам в конкретном времени и месте, привязанных к этому исходному образу. И вам понадобилось всего лишь тронуть этот комплекс убеждений, воспоминаний и ассоциаций, чтобы вызвать поток образов и настроений, выработанных вашим мозгом. Эта нервная сеть всегда наготове и ждёт нашей активации; это один из лёгких, обычных, естественных, знакомых способов мышления, к которому у нас имеется постоянный доступ.
Нервные сети и автоматические программы.
Не поймите меня превратно, я вовсе не хочу сказать, что хорошая память не принесёт вам пользы. От простейших действий, таких как запоминание комбинации замка, до более сложных, таких как правила пользования компасом для ориентировки в лесу, когда требуется вычислить наше положение и затем вернуться к машине, мы постоянно используем комбинацию семантических знаний и опыта, которые осваиваем через ассоциации и личный опыт, выстраивая свой путь в этом мире. Чем чаще мы используем этот инфо‑опыт, тем крепче он запечатлевается у нас в мозге, тем легче нам вспоминать (напоминать себе) и добавлять новые единицы инфо‑опыта к существующим связям и формировать нервную сеть.
Однако когда мы каждый день, снова и снова, обрабатываем те же самые мысли, разум, создаваемый одной и той же стимуляцией тех же самых нервных сетей, становится автоматическим, бессознательным, рутинным, знакомым, привычным и всё более обычным. И так же мы начинаем думать о себе, в такой же привычной, автоматической манере. Таким образом, мы закрепляемся на синаптическом уровне эквивалентно нашему прошлому опыту во внешней среде. Нервные сети, которые мы формируем на основании повторяемых мыслей, действий, ощущений, эмоций, навыков и обусловленного опыта, вырубаются у нас в мозге и превращаются в непринужденные, бессознательные реакции, стимулируемые внешней средой. Чем больше мы снова и снова используем бессознательные мысли и ощущения, тем менее сознательными мы становимся.
Как в примере с человеком, похожим на бывшего приятеля вашей подруги, вам может понадобиться только одна мысль, стимулируемая внешним фактором, чтобы зажечь паттерн ассоциаций, относящихся к стимулу, который активировал эту конкретную нервную сеть. Как только мысль активирует конкретную нервную сеть, она начинает действовать как автоматическая мыслительная программа или как конкретный поток сознания. Чем чаще мы испытываем те же самые стимулы из внешней среды, тем сильнее закрепляем у себя реакцию на те же самые вещи во внешнем мире. Боль при завершении любовных отношений может быть результатом разрушения тех привычных мыслительных паттернов, которые были разработаны постоянной активацией.
По сути, реагируя на повседневные стимулы внешней среды, уже знакомые нам по опыту, мы используем те же схемы для самоопределения во внешнем мире. Наше мышление исходит из прошлых ассоциаций, а не из настоящего момента. Наш прошлый жизненный опыт кодируется у нас в мозге, и потому он сопровождается теми или иными ощущениями, которые ассоциируются с нашими воспоминаниями.
В настоящем мы обращаемся к прошлому опыту и связанным с ним ощущениям – и снова испытываем их.
Многие проводят большую часть дня в бессознательных ощущениях и мыслях, порождаемых прошлыми воспоминаниями. Это происходит потому, что они закрепили прежний опыт постоянными мыслями о нём и ассоциациями с другими переживаниями. Если мы признаём, что наше бессознательное мышление создаёт бессознательные ощущения, вызываемые взаимодействием с внешним миром путём активации различных закреплённых нервных сетей, мы должны понимать, что мы не выше собственных ощущений.
Вполне логично, что, если большинство людей остаётся в одном и том же окружении практически всю свою жизнь (где не происходит ничего нового и ничего не меняется), повторяющиеся стимулы вызывают реактивацию ассоциативных нервных сетей, которые постепенно становятся более развитыми, укрепленными и проработанными. Вследствие недостатка новизны в их окружении и жизненном опыте, такие люди сильно привязываются к своему мирку. Неудивительно, что им бывает так сложно что‑то изменить.
Механизм эпизодической памяти.
Когда мы реагируем на какой‑либо внешний сигнал, нервная сеть в мозге, активированная одним из органов чувств, автоматически проигрывает мысли и ассоциативные воспоминания, связанные с тем временем в вашей жизни. Другими словами, все события, относящиеся к людям и вещам в определённых местах и временных периодах, ассоциируются с нервной сетью прошлого опыта, эпизодическими воспоминаниями. Мы получили сознательное напоминание о том времени, поскольку наше сознание переместилось в ту часть мозга, где старый набор нервных сетей оставался в дремлющем состоянии многие годы, и мы включили его. Как только сознание переместилось к этому скоплению нейронов, оно побуждает паттерн нервных сетей зажечься в особом порядке, последовательности и комбинации. Когда мозг активируется, чтобы создать разум, мы получаем осознанное напоминание о соответственном воспоминании.
Наш здравый смысл.
Согласно закону повторений, постоянное зажигание одних и тех же неврологических паттернов порождает наши повседневные мысли. Это мысли, возникающие у нас наиболее часто, и потому они глубже отчеканиваются в структурных сетях мозга. Эти мысли становятся, своего рода, голосами, которые мы слышим у себя в голове, и они диктуют нам, что говорить, думать, делать, ощущать, чувствовать. Но все они основаны на воспоминаниях, закодированных через наше прошлое.
Повседневные мысли не требуют усилий для своего поддержания. День за днем мы вырабатываем определённый умственный настрой, поскольку зажигаем те же нервные сети в тех же паттернах, комбинациях и последовательностях. Когда мы обрабатываем мысль и повторяем её снова и снова, нервные цепи, активирующиеся по нашей воле, подобно мышцам, развиваются и укрепляются.
Кроме того, нервные цепи утолщаются и становятся отчётливей, поскольку их задействовали. Представьте, что тысячи людей путешествуют в соседний город по одной дороге. Она становится самой привычной дорогой и весь день занята и полна движения. Единственный способ удовлетворить возросшую потребность – это сделать путь шире, приспособить для всего этого транспортного сообщения.
Нервные клетки во многом реагируют схоже. Они утолщаются и становятся более выдающимися по мере увеличения объёма электрических сообщений от одной области к другой, и нервным сетям приходится расширять свои некогда субтильные проводящие пути, чтобы соответствовать возросшей коммуникации. Закон повторений обеспечивает повышение прочности и длительности связей, которые также способствуют образованию более плотных и развитых нейронных ветвей, пригодных для расширенной коммуникации.
Когда мы постоянно задействуем те же самые нервные сети, они модифицируются, облегчая коммуникацию. Если коммуникация требует меньших усилий на синаптическом уровне, мы развиваем более интегрированные системы. Более проработанные и сплоченные системы нейронов порождают более запрограммированную активность. В итоге наши привычные мысли, хранящиеся в неокортексе, становятся наиболее закреплёнными на синаптическом уровне.
Таким образом, если мы постоянно думаем о чём‑то, в итоге мы укрепляем синаптические связи, относящиеся к этому мыслительному процессу. Согласно модели Хебба, ежедневное обдумывание каких‑либо мыслей повышает нашу предрасположенность к обдумыванию этих же мыслей с меньшим усилием. Хебб, вероятно, сказал бы, что со временем требуется все более слабый сигнал для зажигания тех же самых нервных клеток. Чем больше мы думаем определённым образом о чём‑то, тем в большей мере становимся предрасположены думать тем же образом о тех же вещах, поскольку усиливаем нервную архитектуру, чтобы нам стало легче думать тем же способом в следующий раз, согласно модели Хебба.
Проигрывание одних и тех же программ в нашем уме снова и снова делает эти программы с каждым следующим разом всё более автоматическими.
Мозгу требуется всё меньший стимул со стороны сознания для того, чтобы активироваться и выработать определённый уровень разума. Когда мы постоянно возвращаемся к уже известному, нам требуется всё меньшее сознательное усилие для того, чтобы активировать соответствующий уровень разума. Если сознательное внимание, или свободная воля, станет в меньшей мере участвовать в работе разума, тогда насколько мы будем присутствовать в этом моменте, когда зажигаются автоматические бессознательные мысли? И какова в таком случае будет действительная степень нашей пробужденности, нашей жизненности?
Рутинные мысли закрепляются в уме надёжней всего, поскольку мы постоянно практикуем их и обращаемся к ним так часто. Они образуют базу того, что мы обычно называем личностью.
Развитие личности.
Наша личность – это набор воспоминаний, моделей поведения, моральных ценностей, убеждений, особенностей восприятия и психологических установок, которые мы проецируем в окружающий мир или скрываем от мира. Личность формируется тем же способом, что и наш неокортекс. Это логично, ведь неокортекс является вместилищем личностной идентификации. Мы наследуем генетические предрасположенности в виде синаптических паттернов, включая и те, что формируют ядро личности в развивающемся плоде и новорождённом. У нас есть свойство наследовать от обоих родителей эмоционально заряженное мышление, образ действия, свойства характера и психологические установки, поскольку нам передаётся их память в виде повторяющегося или проработанного жизненного опыта, и все это сопровождается определенными ощущениями. Но и внешняя среда также постоянно воздействует на нас, формируя нашу личность, сообщая нам индивидуальность, выстраивая наш собственный образ, то есть делая, по сути, каждого из нас самим собой, тем, что мы воспринимаем как «я».
Законы ассоциаций и повторения действуют, начиная с ранних этапов нашего развития и в течение всей нашей жизни. Их совместная работа формирует неокортекс, определяющий саму нашу личность, состоящую из нервных сетей, унаследованных от родителей и более давних предков, а также созданных благодаря чувственному опыту и знаниям, приобретаемым в течение жизни. Это наше автобиографическое «я». Наша индивидуальность – это уникальный набор нервных сетей с особым синаптическим устройством, таким же индивидуальным, как и черты нашего лица.
Были ли вы единственным ребёнком в семье или росли в окружении братьев и сестёр? Воспитывал вас только один родитель или оба? Были ли они буддистами, христианами, мусульманами, иудаистами или атеистами? Какими были политические убеждения в вашей семье? Были ли ваши родители республиканцами, демократами, коммунистами или социалистами? Ваша семья была богатой или бедной? В какой части света вы родились? В каких странах жили за всю вашу жизнь? В каких культурных событиях принимали участие? Какая еда вам больше нравится? Вы вегетарианец, всеядны или практикуете макробиотику? Каких культурных, религиозных и общественных традиций вы придерживаетесь?
На синаптическом уровне мы представляем собой общую сумму всего, что усвоили, пережили на личном опыте и унаследовали генетически; однако это не является пределом нашего развития.
Принимая во внимание все, чему нас научила нейробиология, мы являемся чем‑то большим, нежели следствием работы нашего мозга. Какие мысли мы постоянно обдумываем, какие нервные сети зажигаем автоматически, какие умственные паттерны активируем сознательно, личной волей – всё это определяет, кем мы становимся на неврологическом уровне.
Наш разум – это единственный продукт нашего живого микроскопического мозгового аппарата. Мозг и ум не статичны; они всегда меняются в зависимости от своего оператора. Всё на самом деле сводится к тому, какие нервные сети мы задействуем, то есть к объектам нашего внимания, любимым воспоминаниям, действиям, мыслям, ощущениям и навыкам – всё это делает нас теми, кто мы есть. Наша свобода выбора определяет, какой умственный настрой мы предпочтем, отталкиваясь от устройства нашего индивидуального мозгового аппарата. Можем ли мы намеренно зажигать новые комбинации нервных сетей, изменяя своё умонастроение, и достигать такой автоматичности паттернов, какая присуща любой другой нервной деятельности, за проявление которой мы ответственны?
Разумеется, человек, которого в детстве любили и подбадривали, сформирует нервные сети, отличные от тех, что выстроит человек, который всё детство терпел в семье побои. И потому эти люди усвоят разное определение любви. Один из них может определять любовь как отдачу, поддержку и вдохновение, тогда как другой может воспринимать любовь как нежеланное внимание жестоких родителей. Ни одно из этих определений не является ни правильным, ни неправильным. Они по‑разному закреплены на нейронном уровне, на основании различных воздействий на личность из внешней среды. Чувства, возникшие в результате накопленного жизненного опыта, наделяют каждого из них способностью помнить прошлое по‑своему. Каждый из них воспринимает реальность особым способом.
И, таким образом, «я» становится комбинацией особых паттернов нейронных связей, оставленных в мозге в качестве усвоенных воспоминаний из нашего прошлого. Обобщенная информация, полученная за всю нашу жизнь и хранящаяся в качестве воспоминаний, складывается в пеструю ткань различных синаптических комбинаций, делающих нас теми, кто мы есть сегодня. Мы можем зажигать различные паттерны нервных сетей во множестве различных комбинаций, что затем позволяет нам обрабатывать мириады уникальных мыслей, идей, понятий, воспоминаний, действий, мнений, фактов, способов поведения, личных привычек, суждений, симпатий/антипатий и навыков.
Мы поддерживаем живым наше «я» путём зажигания этих связей, тем самым усиливая и подкрепляя нашу индивидуальность. Таким образом, мы поддерживаем личностное самоопределение посредством ассоциаций с людьми, местами, вещами, временными периодами и событиями. Каждый из этих элементов отражает единицу известной нам информации, уже хранящейся в виде той или иной нервной сети, и мы постоянно подтверждаем, кто мы есть, вспоминая себя в отношении к этим известным нам ассоциациям4.
Например, когда вы знакомитесь с кем‑либо, большая часть вашего общения основывается на предыдущем опыте через ассоциации с людьми, местами, вещами, временем и событиями. Большинство разговоров начинаются подобным образом. Ваша новая знакомая спрашивает:
– Откуда вы (место)?
– Из Сан‑Диего, – отвечаете вы.
– Сан‑Диего? Я жила в Сан‑Диего!
Тогда вы спрашиваете:
– Когда вы жили там (время)? – И добавляете: – Я жил в Сан‑Диего с 1984‑го по 1988‑й.
– Забавно, я жила там с 1986‑го по 1990‑й.
Затем вы говорите:
– Правда? А где именно вы жили (место)?
– Я жила в Мишен‑бич, – отвечает она.
– Я жил в Пасифик‑бич. В соседнем городке, – смеётесь вы.
– А вы знали Питера Джонса (человек)? – спрашивает она. – Он из Пасифик‑бич.
– Я познакомился с Питером Джонсом на свадьбе лучшего друга в 1986‑м (событие). Меня пригласили на свадебную вечеринку, а он был водителем одной из машин в кортеже. Я запомнил это, потому что у них были старинные классические машины из 1950‑х (вещи).
Впервые встретившись, люди начинают с того, что раскрывают различные нервные сети, связанные с прошлым личным опытом. Оба взаимно зажигают все свои нервные программы, чтобы проверить, имеются ли у них общие нервные сети. Человек, с которым вы познакомились, говорит примерно следующее: «Я знаю этих людей. У меня есть эти вещи. Я был в этих местах. Я жил там в это время. У меня был такой опыт». И вы в изумлении говорите: «А я знаю тех людей. Я делал те вещи. Я был в тех местах. У меня есть те вещи. Я жил в тех городах в то время, и у меня был тот же опыт! Эй, я же как ты! У нас столько общего!» Что означает: «Моя нервная сеть совпадает с твоей нервной сетью. Мы соотносимся друг с другом». И у вас возникают отношения, основанные на прошлом опыте и связанных с ним ощущениях. И эти отношения могут продолжаться до тех пор, пока кто‑то из вас не изменится.
Вот так вы поддерживаете собственное рабочее самоопределение. Поскольку вы знаете себя в отношении к этим известным вещам, этот процесс вспоминания только усиливает ваше привычное самоопределение и неврологически затрудняет его переосмысление.
Считается, что люди, не подтверждающие своё самоопределение, – те, у кого нет так называемого центрального ядра связанных личностных особенностей, – страдают умственными заболеваниями. Следовательно, постоянное зажигание нервных сетей, делающих нас теми, кто мы есть, выполняет важную функцию и дифференцирует нас от других людей.
Давайте применим эту идею к жизни. Представьте, как грозовые бури, о которых мы упоминали раньше, ударяют в различные области неокортекса. Когда включается любой личностный аспект, нас отличает от других людей не только уникальное устройство, но также комбинации, последовательности и паттерны, в которых зажигаются наши синаптические связи. Каждая личность обладает своей собственной сигнатурой нервного зажигания на основании индивидуального устройства. И каждая грозовая буря отличается от предыдущей. У каждого есть собственные неврологические погодные паттерны. Мы знаем, что это так; благодаря функциональной томографии мозга видно, что большинство людей вырабатывают одну и ту же сигнатуру мыслительного процесса без особых изменений в активности мозговой коры.
Если каждый день человек думает о том, как мало у него денег, нервные сети, зажигающиеся для обработки таких мыслей, будут легче активироваться и, в конечном счете, укрепляться, следуя тем естественным законам, которые мы обсуждали. Мысли, к которым он обращается каждый день, становятся автоматическими, и тот же вопрос обдумывается тем же самым способом. Бессознательный процесс порождает неврологическую сигнатуру в отношении денег в глубине складок его неокортекса. У него утолщаются соответствующие нервные проводящие пути, и возникают более крепкие и многочисленные нервные цепи, позволяющие его постоянным мыслям совпадать с наиболее сознательным разумом – или, не лучше ли сказать, с бессознательным разумом?
Человек, наделённый сильными личностными качествами – например, чрезвычайной коммуникабельностью или сильной организованностью, – теоретически должен иметь более развитые нервные сети, ассоциируемые с такими характеристиками. Если уникальные отличительные черты личности постоянно активируются, используются и зажигаются в соответствующей нервной сети, они скрепляются сильнее. Соответствующая нервная сеть, ассоциируемая с этими индивидуальными чертами личности, будет иметь больше синаптических связей, которые будут взаимосвязаны более замысловато, тесно и насыщенно. Они разовьются в лёгкий, простой, рутинный, естественный способ мышления и бытия.
Вызываем изменения.
Можно сказать, что всякий раз, когда мы зажигаем паттерн нервных комбинаций, отражающих нашу личность, привычный способ, каким мы активируем индивидуальную систему связей, становится шаблоном нашей неврологической индивидуальности. Согласно моим научным исследованиям мозга, а также информации, полученной в ходе обучения в «RSE», этот шаблон можно считать ящиком нашей личности. Это не буквальный ящик или отдел в неокортексе; в действительности нашу индивидуальность определяет наиболее привычная нервная схема, активируемая разумом среди мириад нейронных цепей. Это предельное содержание того способа, которым разум закрепляется неврологически.
Проблема в том, что эта структура разума, по определению, обрисовывает единственный способ, которым мы можем думать в пределах закреплённых параметров. В рамках этого ящика личности имеется множество различных «разумов», которые мы можем произвольно вырабатывать.
И тогда получается, что «ты» и «я» можем зажигать нервные паттерны, характерные для тех индивидуальных способов, которыми мы обрабатываем мысли, только в согласии со своей сущностью. Мы вырабатываем и закрепляем привычку быть собой. Когда комбинация нервных сетей становится привычной, она превращается в наиболее естественный способ мышления, чувствования, запоминания, поведения, общения, получения знаний и выполнения навыков на основании нашей жизненной философии или опыта.
Думать за пределами ящика означает зажигать различные наборы синаптических связей в комбинациях, которые не настолько закреплены, как те, которые мы используем наиболее часто. Если мозг – это разум в действии, тогда создание новой структуры разума означает перенастройку существующих у нас в мозге нейронных цепей.
Думать внутри ящика означает использовать наш разум наиболее привычным способом, которым мы зажигаем наши собственные паттерны нервных цепей на основании того, что знаем и помним. Следовательно, думать за пределами ящика означает заставлять наш мозг зажигать паттерны в другом порядке, чтобы выработать новый уровень разума на основании того, чего мы не знаем. Чтобы освоить это умение, мы должны на нейронном уровне преодолеть своё привычное мышление, закреплённое в долговременных нервных цепях, которые мы ежедневно усиливали. Нам нужно распрощаться со своим наиболее естественным способом мышления. Это перенастроит мозг относительно неврологически привычных зажиганий и породит новую последовательность нервных сетей с новыми отпечатками. Таково, по определению, наше рабочее понимание нейропластичности.
Как нам вырваться из этой тюрьмы – об этом рассказывается в остальных главах книги.
Мы сами отвечаем за наш привычный образ. А это значит, что у нас есть сила изменить или модифицировать это привычное «я».
Изменение привычки быть собой требует огромной силы воли. Самое удивительное здесь то, что у нас есть сила изменить наши нервные сети. Наша способность эффективно модифицировать нервные сети в буквальном смысле позволяет нам менять свой разум. Нам не хватает лишь немного знаний, чтобы освободиться от оков, не дающих нам творить себя по своей воле.
Свежие комментарии