Андрей Митрофанов
Куплю оружие, инструкторов и наёмников стран НАТО. Дорого
Кадр из фильма "Оружейный барон" 2005 год
Российская спецоперация на Украине затягивается и, как уже многие отмечают, становится в чём-то похожа на сражения времён Первой мировой войны, с её окопно-артиллерийскими перестрелками.
Во многом вина лежит на странах Запада, накачивающих Украину оружием и деньгами, обучающих солдат вооружённых сил Украины (ВСУ), предоставляющих разведывательную информацию и инструкторов.О том, насколько опасны действия стран Запада, мы уже говорили в статье Поставки вооружений Украине исключительно опасны – их необходимо немедленно остановить. Однако, декомпозиция Украины так и не состоялась, как не появился и северо-западный плацдарм, железнодорожные сети, автомобильные и железнодорожные мосты, высоковольтные линии электропередач и сети сотовой связи в глубине украинской территории так и не были разрушены, благодаря чему ВСУ спокойно перемещают по территории страны как подкрепления на восточный фронт, так и вооружения, предоставляемые странами Запада.
Причины этого непонятны. Возможно, мы просто не можем это сделать технически? Наши самолёты уязвимы от зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) противника, противорадиолокационные ракеты (ПРР) не захватывают радиолокационные станции (РЛС) противника, самолёты разведчики и самолёты дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО) не видят низколетящие самолёты и вертолёты противника, колонны бронетехники? Возможно. А возможно, что есть какие-то политико-экономические факторы – может, мы ждём, когда зимой Европа вмерзнет, и всё у нас ещё впереди? Одно можно сказать точно – российские ЗРК и артиллерия однозначно оправдывают вложенные в них средства.
Тем не менее необходимо рассматривать и изучать все возможные способы нанести урон врагу, коим для России, без сомнения, является сейчас коллективный Запад.
Итак, «что мы имеем с гуся»?
Украинская барахолка
Как мы уже говорили выше, США и их прихвостни поставляют Украине значительное количество вооружений, экипировки и иного оборудования. А вооружённые силы Российской Федерации (ВС РФ) регулярно отчитываются об их уничтожении.
А что, если нам не только уничтожать натовские «подарки», но и объявить об их скупке? Почему нет?
Слухи о распродаже украинскими военными новейших западных вооружений идут уже давно – бизнес есть бизнес, ничего личного. Но на этом зарабатывают украинские генералы, а рядовому что делать? Это несправедливо.
Сколько сейчас официально стоит новенький «Джавелин»? По открытым данным, от ста до двухсот пятидесяти тысяч долларов за пусковую установку и порядка шестидесяти – ста тысяч долларов за ракету. Так почему не скупать их по сто тысяч долларов за пусковую и по пятьдесят тысяч долларов за ракету, а может, и дороже?
А продам-ка я её русскому военторгу по сходной цене...
А сколько стоит гаубица М777? Почти четыре миллиона долларов? Принимаем по два миллиона в хорошем состоянии и по миллиону за БУ – сдав её на металлолом, больше выручить не получится, даже с учётом того, сколько в ней титана.
Много чего доблестные бойцы ВСУ и теробороны могут реализовать российскому военторгу. Это и беспилотные летательные аппараты «Байрактар», и новейшие американские реактивные системы залпового огня (РСЗО) HIMARS, противокорабельные ракеты (ПКР) «Гарпун», а в добавок к ним тепловизоры, средства разведки и связи, машины MRAP и многое другое.
Как всё это организовать?
Необходимо обеспечить финансирование и организовать пункты приёма, а потом донести до всех потенциальных поставщиков схему реализации их «продукции». Доставка должна осуществляться за счёт продавца! Разумеется, после передачи, к примеру, нескольких десятков «Джавелинов», новоявленный миллионер может получить убежище в России, после чего или остаться, или сменить место жительства по своему усмотрению.
Информация о способах «доставки» должна транслироваться в открытом виде по радиосвязи, рассылаться в СМС сообщениях и по электронной почте, забрасываться в листовках – только не говорите, что российские спецслужбы не могут получить базы с персональными данными граждан Украины.
Необязательно доставлять технику лично, например, можно отстрелять HIMARS по указанному в «предложении о продаже» пустому квадрату и отправить СМС с координатами ПУ на специальный номер, после чего просто бросить её и сказать своим, что она уничтожена. Для получателя СМС со временем отстрела и координатами местонахождения HIMARS будет подтверждением сделки, после чего HIMARS уничтожат артиллерией или авиацией, а может, и заберут бойцы диверсионно-разведывательной группы (ДРГ).
Тот же БПЛА «Байрактар» и вовсе может на малой высоте выйти на точку сдачи и спокойно приземлиться на пустынном аэродроме, не создавая рисков ВС РФ, после чего оператору необходимо лишь оперативно сбежать от своих коллег. Или вместе с ними.
Некоторые типы натовского оружия могут добираться в пункт приёма своим ходом
Всё вышеперечисленное – это лишь наброски, может быть разработано огромное количество способов предать ВСУ/заработать денег на торговле натовским оружием, каждый из которых станет «занозой в заднице» службы безопасности Украины (СБУ) и ВСУ.
Разумеется, СБУ и ВСУ будут препятствовать такой форме заработка, но вся прелесть в том, что по сути это будет игра в одни ворота. Пусть подозревают всех и каждого, пусть будут ложные обвинения и доносы, пусть недоверие и паранойя захлестнут СБУ и ВСУ, пусть множится предательство.
Может ли Украина применить аналогичные меры, подкупать российских солдат на деньги стран Запада? Вроде бы уже пытались. Вот только российская армия, воюющая на Украине, состоит из профессионалов, а украинская уже состоит не пойми из кого – кадровые военные, призывники, тероборона, наёмники. В такой мутной воде всегда можно наловить рыбки.
Наёмники на продажу
Помимо вооружений, страны Запада в изобилии поставляют Украине инструкторов и наёмников, которые также вполне могут стать отличным товаром. Стоит понимать, что всё это именно наёмники – никакие международные договора о военнопленных на них не распространяются.
Для наёмников быть живым товаром вполне привычно
Миллион долларов за кадрового военнослужащего США, Британии и стран Западной Европы, полмиллиона за поляков, чехов и прочую восточноевропейскую шушеру, по сотке за разных папуасов, приехавших подзаработать из неизвестных науке стран. Цены, разумеется, приведены условно, могут быть разные варианты, в зависимости от должности, принадлежности к тем или иным структурам, специальности.
Помимо прямого риска оказаться живым товаром, наёмники всегда будут ощущать холодок за спиной. А что если боевой товарищ из ВСУ уже представляет тебя в виде чемодана с долларами? Комфортно ли им будет воевать в такой ситуации? Навряд ли. Будут подозрения, конфликты, ложные обвинения. Страх предательства и угроза личной безопасности – это отличное средство для стимулирования внутренних конфликтов.
Допустим, мы прикупили у украинских «товарищей» западного вооружения, натовских инструкторов и наёмников, тогда возникает вопрос, а что со всем этим добром делать?
Передай добро по кругу
С оружием всё просто. Его можно передавать для изучения профильным предприятиям российской промышленности, его могут использовать по прямому назначению ВС РФ, отряды ДНР и ЛНР, но есть и ещё один интересный путь – передавать его в качестве помощи врагам всех тех, кто суёт свой нос в наш конфликт с Украиной.
Например, прикупили мы в Одессе противокорабельных ракет «Гарпун» или «Экзосет», так почему бы не передать их, например, Аргентине, враждующей с Великобританией – о такой возможности мы ранее говорили в материале «Вооружить Аргентину: асимметричный ответ на вмешательство Великобритании в ситуацию на Украине».
А различные переносные зенитно-ракетные комплексы (ПЗРК) и противотанковые ракетные комплексы (ПТРК) можно передать борцам за свободу по всему миру – ирландской республиканской армии (ИРА), испанской ЭТА (баски) и многим другим. Немало вооружённых групп, борцов с «вашингтонским обкомом», имеется и в США.
Когда США и Европа запылают, подожжённые их же оружием, тогда они трижды подумают, куда и кому его поставлять.
А что делать с приобретёнными наёмниками и инструкторами? Логика бизнеса подсказывает, что их можно выгодно перепродать обратно на Запад, причём за суммы, значительно превышающие сумму покупки, с рентабельностью триста-пятьсот, а то и тысячу процентов. Но насколько это приемлемо с моральной точки зрения – не факт продажи, а то, что по сути мы безнаказанно отпустим убийц наших солдат и гражданских? Нет, вариант с перепродажей неуместен.
Но тогда что с ними делать? Наёмников и западных инструкторов надо расстреливать, а ещё лучше вешать. Всех. Никого не отпускать.
На мой взгляд, мы должны взыскать с них за каждого нашего убитого гражданского или военного. Взять французами за каждого ребёнка, подорвавшегося на французской мине, взять поляками, за каждого солдата, убитого польской гаубицей «Краб», взять словаками и англичанами, американцами и немцами, голландцами, прибалтами и так далее. С любого, кто причастен к вмешательству в наши внутренние дела. Никакие оправдания здесь неприемлемы – не суйте нос не своё дело, и мы вас не тронем – сами разберёмся, по-братски. А иначе пеняйте на себя.
Желающих обучать украинских солдат станет заметно меньше после того, как их станут расстреливать и вешать
Не слишком ли жёсткими являются предлагаемые меры? Так ведь и ситуация не улучшается, а скорее даже ухудшается – Украина и страны Запада наглеют, всё больше поставок оружия, уже идут диверсии на российской территории, уже атакуют объекты в Крыму, дальнобойным оружием бьют по Запорожской АЭС, что может привести к чудовищной экологической катастрофе.
Только беспощадность сломает наших врагов. Никакие угрозы и переговоры не дадут результата. Проект «Украина» должен быть свёрнут – только области в составе Российской Федерации (а возможно, что и не только в составе РФ) и уголовное преследование за укросепаратизм. А все страны, причастные к вмешательству в российскую спецоперацию на Украине, должны быть сурово наказаны.
Не стекло и не сталь: как будут выглядеть дома будущего
Не так давно InventWood представил новую технологию обработки горячим пероксидом водорода. Он «вымывает» лигнин, позволяя цепочкам целлюлозы тесно сходиться друг с другом и фиксироваться множеством водородных связей. После опрессовки получается невероятно плотный материал, по твердости в разы превосходящий самые ценные породы древесины, а по прочности на разрыв приближающийся к титану и стали.
Почему Америка подсела на таблетки и с чего начинался опиоидный кризис
«Я делал неплохую карьеру в автомобильном бизнесе. Зарабатывал много денег, более $100 000 в год. Потом я начал принимать оксиконтин. Это было удивительное чувство, словно теплое объятие Иисуса... Я начал говорить себе: "Ну, если я могу чувствовать себя так хорошо в пятницу и субботу, почему я не могу чувствовать себя так же хорошо во вторник и среду?» А потом цена начала расти, и вдруг таблетки стали продаваться по $80 за штуку. К этому моменту я уже принимал по 6−7 таблеток в день. Я не вставал с кровати, не приняв одну. Я не хочу умирать, вопреки мнению окружающих. Я не пытаюсь покончить с собой. Я просто наркоман», — рассказывает о своей зависимости в специальном проекте Time житель штата Массачусетс Джон.
Джон лишь один из многих американцев, которые приобрели зависимость от опиоидных анальгетиков, отпускаемых по рецепту. По официальной статистике на 2016−2017 годы, в США рецептурными обезболивающими злоупотребляют 11,4 миллиона человек, а от зависимости страдают 2,1 миллиона американцев. Та же статистика говорит о том, что в результате передозировки опиоидами в США ежедневно погибают более 130 человек.
Опиоидные препараты воздействуют на рецепторы, отвечающие за восприятие боли, и блокируют болевые сигналы. Как правило, их назначают по рецепту при сильных болях после операций или при лечении тяжелых заболеваний. При этом эти препараты стимулируют дофаминовые пути в мозгу и вызывают эйфорию. Расстройства, связанные с употреблением опиоидами, включают абстинентный синдром — так называемую ломку. У человека развивается толерантность к препарату, и ему приходится принимать все большие дозы для достижения «эффекта», к которому он привык. Часто это заканчивается героиновой зависимостью — просто потому, что этот наркотик дешевле и доступнее рецептурных препаратов, которые на черном рынке могут стоить сотни долларов.
Опиоидная эпидемия: с чего все началось
Опиодный кризис в США зародился в 1990-е годы, когда компания Purdue Pharma выпустила на рынок новый препарат оксиконтин. Компания позиционировала его как высокоэффективный и утверждала, что в отличие от других сильнодействующих обезболивающих оксиконтин не вызывает привыкания. Но это было неправдой — и Purdue Pharma в 2007 году официально это признала, выплатив огромный штраф в размере более чем $600 миллионов.
Однако процесс уже был запущен: все больше людей приобретали зависимость, все больше компаний заходили на рынок и начинали производить и продавать обезболивающие. Ежегодные продажи опиоидов в США выросли с $6,1 миллиарда в 2006 году до $8,5 миллиарда в 2012 году, согласно отраслевым данным, собранным IQVIA, информационной и консалтинговой компанией в области здравоохранения.
Препараты стали назначать при любых мало-мальски неприятных болевых ощущениях, на которые жаловались пациенты. Эту ситуацию можно сравнить с назначением морфия в середине XIX века — тогда его прописывали в качестве обезболивающего и считали, что он не вызывает привыкания.
Ядром опиоидного кризиса стал штат Флорида — там стали открываться клиники лечения боли, откуда пациенты уходили с рецептами на мощные обезболивающие препараты. По сути, эти учреждения были легальным прикрытием для коррумпированных врачей и наркоторговцев, отмечает The Washington Post. Масштаб был такой, что клиники размещали билборды с рекламой своих препаратов и услуг на крупных межштатных автомагистралях. Во Флориду «запастить таблетками» стало ездить так много людей, что появилось сленговое обозначение таких путешественников — их стали называть «рецептурными туристами» (prescription tourists).
Трассу из Флориды в штаты Джоржия, Кентукки, Западная Вирджиния и Огайо стали называть «голубой автомагистралью» в честь одного из препаратов компании Mallinckrodt — с 2008 по 2012 год было перевезено 500 миллионов таблеток. Когда на дорожных маршрутах появился патруль, наркодельцы поднялись в воздух: открылись прямые рейсы из Флориды в северные штаты, которые стали называть «окси-экспресс.
По данным на 2018 год, примерно от 21 до 29% пациентов в США, которым назначают опиоиды для избавления от хронической боли, злоупотребляют ими, у 12% развиваются расстройства, связанные с употреблением психоактивных препаратов. Около 80% американцев, употребляющих героин, сначала злоупотребляли рецептурными опиоидами. Кроме того, в США участились случаи синдрома абстиненции у новорожденных из-за применения наркосодержащих препаратов матерями и неправильной дозировки во время беременности.
«Процесс века»
В США существует правительственная база данных, где ведется учет всех рецептурных обезболивающих, которые продаются на территории США, — путь каждой таблетки прослеживается от производителя до дистрибьютора, поставляющего препараты во все аптеки в американских городах. Базу данных, известную как автоматизация отчетов и консолидированных заказов (ARCOS), ведет Управление по борьбе с наркотиками министерства юстиции США (DEA).
Вплоть до июля 2019 года эти данные были закрыты для широкой публики. Против выступали как фармацевтические компании, так и DEA: первые заявляли, что обнародование информации приведет к недобросовестной конкуренции на рынке, а вторые объясняли свою позицию тем, что это «повлияет на текущие расследования». Тем не менее в результате судебных тяжб The Washigton Post и HD Media удалось добиться рассекречивания данных с 2006 по 2012 год.
Публикация данных ARCOS подтвердила, какую роль сыграли фармацевтические компании в опиоидном кризисе, жертвами которого в США ежегодно становятся около 70 тысяч человек.
За шесть лет фармацевтические компании продали 76 миллиардов таблеток оксикодона и гидрокодона. Этого достаточно, чтобы обеспечить препаратами каждого взрослого и ребенка в стране на 36 лет вперед. Больше всего таблетки пользуются спросом в сельских местностях и таких штатах, как Западная Вирджиния, Кентукки, Южная Каролина, Теннесси и Невада.
После того как общественности стали известны эти цифры, против фармацевтических компаний и дистрибьюторов стали подавать многомиллиардные иски. Более 2000 исков из разных городов и округов объединили в одно общее дело, которое будут рассматривать в федеральном суде США в Кливленде. Американские СМИ называют его процессом века. Это гораздо серьезнее, чем табачное дело конца 1980-х, завершившееся тем, что крупнейшие производители табака обязались к 2025 году внести в бюджеты 46 штатов около $246 миллиардов, которые направят на урегулирование ситуации с курением и лечение жертв табакокурения.
Это не считая 40 других исков, которые подали генеральные прокуроры штатов. Так, например, в мае этого года в рамках дела об опиоидной эпидемии Purdue Pharma согласилась выплатить $270 миллионов компенсации в бюджет штата Оклахома. К слову, последняя, согласно данным базы ARCOS, производит 3% обезболивающих препаратов. В тройку крупных игроков, которые контролирует 88% рынка, входят такие фармацевтические компании как SpecGx, Actavis Pharma и Par Pharmaceutical. Ответчками также выступают крупные дистрибьюторы — McKesson Corp., Walgreens, Cardinal Health, AmerisourceBergen, CVS, Walmart и другие.
Фармацевтические компании и дистрибьюторов обвиняют в том, что они «вступили в преступный сговор, чтобы затопить страну опиоидами». Компании, в свою очередь, обвинили врачей и аптеки в том, что они якобы «пренебрегали правилами и здравым смыслом и назначали опиоиды в чрезмерном количестве, злоупотребляя доверием клиентов». Они также утверждают, что «работали над тем, чтобы обеспечить потребности пациентов, отчаянно нуждающихся в обезболивании, законными рецептами».
Фармацевтические компании знали, какое количество таблеток уходили к дистрибьюторам и в какие именно города и торговые точки, утверждает сторона обвинения. При этом они не всегда уведомляли федеральные власти о подозрительных заказах, нарушавших федеральный закон о наркотиках (эти препараты потом уходили на черный рынок). Например, в 2012 году DEA расследовало дело в отношении McKesson, крупнейшего дистрибьютора лекарственных средств и оператора сети аптек. Так, с 2008 по 2013 год компания оформила 1,6 миллиона заказов в штат Колорадо, и только 16 из них были помечены как подозрительные. Одна из аптек в городе Брайтон с населением 38 тысяч человек выписывала по 2000 таблеток в день.
Все большие расследования DEA в отношении фармацевтов заканчивались досудебным урегулированием, отмечает The Washington Times. Компании соглашались выплачивать многомиллионые штрафы и обязывались «более тщательно мониторить ситуацию».
Что предпринимают власти США
«Вместе мы положим конец наркомании в Америке. Мы положим этому конец или, по крайней мере, нанесем серьезный удар по этой ужасной, ужасной проблеме», — заявил президент США Дональд Трамп в октябре 2018 года, подписав закон, направленный на борьбу с опиоидами.
Закон должен обеспечить поддержку пациентов и общин, которые столкнулись с зависимостью от опиоидов. Документ также направлен на поощрение исследований по поиску новых лекарств для лечения боли, не вызывающих привыкания. Он также расширяет доступ к лечению расстройств, вызванных употреблением психоактивных веществ.
Опиоидный кризис в США объявлен национальным бедствием, и в 2018 году Конгресс выделил более $8 миллиардов на борьбу с ним.
В июле 2019 года Центры по контролю и профилактике заболеваний Минздрава США опубликовали предварительные данные по результатам борьбы с опиоидным кризисом в США. Они показывают, что за 2018 год число случаев передозировки опиоидами снизилось на 5,1%. По данным агентства, в 2008 году от передозировки наркотиками погибли почти 69 тысяч человек, из них около 47,5 тысячи — из-за употребления опиоидов. Если цифры подтвердятся, то это будет первое снижение смертности от передозировки опиоидами в США за более чем два десятилетия.
Материал был впервые опубликован в издании Правила жизни.
Свежие комментарии