В предыдущей статье было рассказано о детстве и молодости царевны Софьи, её положении при отце Алексее Михайловиче и брате Фёдоре. Мы говорили о её успехах в учёбе и фактическом начале активной политический деятельности. Сегодня мы продолжим этот рассказ.

Хованщина

Итак, 27 апреля (7 мая) 1682 года умер царь Фёдор Алексеевич, младший брат героини статьи, при котором Софья фактически оказалась в роли «серого кардинала». Наследовать Фёдору должен был его родной брат Иван, который также здоровьем не отличался, а поздние историки и вовсе объявили его слабоумным.


Дело в том, что потомки этого царя – императрица Анна Иоанновна и свергнутый Елизаветой малолетний император Иоанн Антонович были прямыми конкурентами потомков Петра I. И потому о несчастном императоре Иоанне было приказано забыть, а крепкую государственницу Анну объявили «чудовищем» и «царицей престрашного зраку». Между тем именно при Анне Миних и Ласси турецкой и татарской кровью смыли позор Прутского похода Петра I. Миних, кстати, в 1737 году у Ставучан оказался в таком же положении, что и Пётр I в 1711 г. у Прута – и 17 (28) августа, выстроив войска в каре, разгромил татар и турок, ухитрившись потерять убитыми всего 13 человек и одержать самую бескровную победу в истории русской армии. Эти же полководцы разгромили поляков, а Миних – ещё и французов (под Данцигом в 1734 году). А Ласси уже при Елизавете одержал ряд побед над шведами.


Анна Иоанновна, единственная из всех российских императриц, оставила после себя полную казну, быстро растранжиренную «весёлой» Елизаветой. И потому родоначальник Иоанновичей бездоказательно был объявлен почти дебилом. Однако лично знавший Ивана V В. Татищев утверждал, что тот «был ума изрядного». Но уже в возрасте 27 лет Иван Алексеевич почти не мог ходить и очень плохо видел. То есть его отстранённость от государственных дел объясняется не слабоумием, а плохим здоровьем. В результате все дела он вначале перепоручил той же Софье, а потом – брату Петру, который, кстати, на словах, признавал его «старшим царём», обращаясь к нему в письмах:


И писал в 1689 году:


Обратите внимание: Ивана Пётр называет отцом, а в те времена это однозначно рассматривалось всеми как признание главенствующего положения адресата и собственного подчинённого положения по отношению к нему. Согласитесь, вряд ли крайне самолюбивый и нетерпимый Пётр I обращался бы с таким почтительным «политесом» к абсолютно ничтожному и слабоумному брату.

Да, со здоровьем мальчиков, рождённых Марией Милославской (первой женой Алексея Михайловича), было стабильно плохо. Причиной, вероятно, был какой-то генетический сбой. Первый сын – Дмитрий умер в младенчестве, до совершеннолетия не дожили второй сын Алексей (скончался в возрасте 15 лет) и четвёртый Симеон (умер в 4 года), Фёдор скончался, не дожив до 21 года, самый младший Иван всю жизнь болел и умер, не дотянув до 30 лет. А вот с потомством женского пола у Марии Милославской всё было в порядке – девочки в её роду рождались здоровыми и умными. Внучек Марии, дочерей того же Ивана V от Прасковьи Салтыковой (Екатерина, Анна и Прасковья), вполне серьёзно учили чтению, письму, арифметике, истории, географии, французскому и немецкому языкам, а также музыке и танцам. Одним из преподавателей был Иоганн Христиан Дитрих Остерман – старший брат вице-канцлера Российской империи. Анна стала российской императрицей. Очень волевая и властная Екатерина, герцогиня Мекленбург-Шверинская, прославилась тем, что потребовала от Анны разорвать пресловутые «Кондиции». Прасковья взяла на себя управление имуществом умершей матери и вышла замуж за генерал-аншефа Ивана Ильича Дмитриева-Мамонова Старшего.

Но вернёмся к ситуации после смерти царя Фёдора Алексеевича.

Прежде всего стоит отметить, что речь и тогда, и позже вовсе не шла о борьбе «старого с новым», как это часто пытаются представить. С обеих сторон за власть бились именно «западники». На стороне Нарышкиных были «русский европеец» Артамон Матвеев и его воспитанница царица Наталья Кирилловна, а за ними стоял подрастающий Пётр I, который очень скоро «поднимет Россию на дыбы». Со стороны Милославских не меньшими «западниками» были умерший царь Фёдор, царевна Софья и её фаворит Василий Голицын, которого побывавшие в Москве иностранцы сравнивали с итальянским герцогом. Европейский вектор развития России уже был определён, отгораживаться от западных соседей никто не собирался, и реформы были бы проведены в любом случае. Вопрос был только в том, кто и как будет их проводить.

И первым покровителем знаменитого Франца Лефорта – того самого, что после государственного переворота 1689 года стал личным другом и ближайшим соратником Петра I, был именно Василий Голицын. Торопливые, даже лихорадочные, реформы Петра встретили сопротивление главным образом по причине их поспешности, непродуманности и абсолютного нежелания этого царя уважать и учитывать многовековые традиции и обычаи своего народа. Пётр I хотел «перейти через пропасть в два шага» (второй уже без опоры), и потому многие его начинания его же ближайшими соратниками были свёрнуты сразу после смерти первого императора. Вернулись к ним, когда пришло время. К тому же многие инициативы Петра I, например, требование брить бороду и носить иноземные кафтаны, вызывая всеобщее раздражение и недовольство (и даже восстания, как в Астрахани в 1705-1706 гг.), не имели никакого принципиального значения и носили характер каприза этого самодержца. О чём иронично писал А. К. Толстой:


(«История государства Российского от Гостомысла до Тимашева»).

27 апреля (7 мая) 1682 года по настоянию патриарха Иоакима на российский престол, вопреки старшинству, был возведён не 16-летний Иван, а 10-летний Пётр, править за которого собирались его мать и другие члены враждебной Софье семьи Нарышкиных. Но 25-летняя царевна и поддержавшие её князья Иван Хованский по прозвищу Татаруй (Пустомеля) и Василий Голицын, начальник Пушкарского приказа (оба Гедиминовичи), скоро устроили самый настоящий государственный переворот, вошедший в историю под названием Хованщина. Причём именно Софья выступила как глава семьи Милославских, заявив:


На стороне Софьи оказались и братья Толстые – Иван и Пётр (тот самый, что потом возглавил «охоту» на бежавшего под защиту австрийского императора царевича Алексея).

Между тем в Москве тогда были размещены 20 стрелецких полков.


Стрельцы давно были недовольны своими командирами, и Нарышкины пошли им навстречу: полковники были не только отстранены от командования, но и биты кнутами и батогами, их имения конфисковали, сами они были отправлены в тюрьмы. Парадоксальным образом ситуацию в Москве это не улучшило, а ухудшило: стрельцы решили, что новые правители слабы, и почувствовали себя хозяевами столицы.

Скоро был пущен слух о том, что Нарышкины «извели» царевича Ивана, и уже 15 мая стрельцы ворвались в Кремль. На глазах Ивана и Петра были убиты многие сторонники Нарышкиных, в том числе М. Долгоруков, который возглавлял Стрелецкий приказ, воспитатель царицы Натальи Кирилловны Артамон Матвеев, её родной брат Иван.

На этой картине А. Корзухина мы видим, как 17 мая стрельцы вытаскивают из дворца Ивана Нарышкина, а также царицу Наталью, Петра и торжествующую героиню статьи:


Софья тогда заявила мачехе:


По обвинению в отравлении Фёдора Алексеевича убили немецкого врача Гадена. Выживших Нарышкиных выслали из Москвы.

Расправы продолжались до 18 мая, а 23 числа стрельцы подали челобитную о том, чтобы царём (причём старшим) был провозглашён Иван Милославский. А в челобитной от 29 мая стрельцы уже требовали, в виду малолетства братьев, назначить правительницей государства их сестру – царевну Софью.

Кстати, начиная с Ивана Грозного цари крестили своих детей в Чудовом монастыре Кремля. А вот Софья, единственная из всех, была крещена в Успенском соборе – а ведь именно в нём венчались на царство русские самодержцы! И многие теперь увидели в этом «знамение»: мол, сам Бог указал на то, что Софье суждено царствовать.

25 июня Иван V и Пётр I были венчаны на царство в Успенском соборе Московского Кремля, а править за них стала старшая сестра.



Для царей-соправителей был сделан сохранившийся до наших дней двойной трон, хотя его можно назвать и тройным: за ним сидела никем ни видимая Софья, которая выполняла роль суфлёра – через небольшое оконце подсказывала братьям, что говорить и как себя вести с каждым из посетителей.

«Спор о вере»

Между тем во время восстания стрельцов с требованием вернуться к «старой вере» выступили многочисленные противники церковной реформы, проведённой Никоном и Алексеем Михайловичем.

5 июля 1682 года в Грановитой палате Кремле состоялся знаменитый «спор о вере», инициатором которого выступил некий Сергий, инок Олонецкого монастыря, который составил челобитную с требованием ответа о причинах ненависти к старым книгам и обряду. Лидером старообрядцев стал суздальский священник Никита Константинович Добрынин, преданный анафеме на Соборе 1666 года. За то, что он когда-то лицемерно отрёкся от своих убеждений, но нарушил клятву, сторонники реформы презрительно называли его Пустосвятом. Никита был пламенным оратором и проповедником, но и физически «вразумлять» оппонентов не стеснялся. Архиепископа Холмогорского Афанасия он во время диспута ударил крестом по лицу – за то, что тот попытался вмешаться в его разговор с патриархом. Впрочем, и его в небольшой потасовке у входа в Палату потаскал за волосы какой-то православный священник. На этой картине Василия Перова мы видим Никиту в центре полотна, вставшую в гневе Софью, патриарха Иоакима и Василия Голицына слева от неё, архиепископа Афанасия, который прикрывает рукой щеку, на которой Никита оставил «знак креста», инока Савву Романова, с петицией Дионисия:


На следующий день объявивший себя победителем Никита был арестован, 11 июля ему отрубили голову, причём он вошёл в историю как единственный человек, казнённый на Лобном месте Красной площади. Его сторонники были разосланы по дальним монастырям.

Окончательная победа Софьи и завершение Хованщины

Тем временем ставший главой Стрелецкого приказа Иван Хованский поссорился со своими союзниками и теперь стал очень опасен для них. 17 сентября он был арестован в селе Пушкине, а затем обезглавлен. Оставшись без вождя, стрельцы умоляли Софью о прощении, и очень скоро бунт сошёл на нет. Стрелецкий приказ теперь возглавил верный сторонник Софьи Фёдор Шакловитый, а Василий Голицын стал главой Посольского приказа, получил титул


В 1685 году Голицын был назначен ещё и первым судьёй в Казанском приказе, в 1686 г. – первым судьёй в Иноземном и Рейтерском приказах.

Василий Голицын

У Василия Голицына в нашей стране не слишком хорошая репутация. Многие представляют его хоть и образованным, но бездарным любовником правительницы Софьи, перенося на него качества многих фаворитов Екатерины II. Между тем он был человеком и талантливым, и заслуженным, свою карьеру начинал ещё при Алексее Михайловиче – вначале стольником и чашником, затем стал его возницей (огромная честь и большая ответственность), думным боярином. При Фёдоре Алексеевиче возглавлял Пушкарский и Владимирский приказы и стал инициатором создания Разрядного, Рейтарского и Иноземного приказов, реорганизации дворянского ополчения. Исполнял обязанности воеводы в Белгородской засечной черте и воеводы Большого полка в Киеве. В 1677-1678 годах принимал участие в так называемых Чигиринских походах. Именно по его инициативе русские войска были поделены на роты. Упоминавшийся французский посланник Фуа Де ла Невилль пишет о нём:


Он же сообщает об оставшихся неосуществлёнными планах Голицына: тот собирался установить постоянные дипломатические представительства за границей, заставить дворян учиться за рубежом, а их дети должны были учиться дома в специально созданном учебном заведении, предоставить свободу вероисповедания, отменить откупа и монополии, принять законы, которые должны были улучшить положение крестьян.

Вот ещё одна цитата этого французского дипломата:


А побывавший в Москве некий французский иезуит сообщал руководству своего Ордена:


Любовная связь Софьи и Голицына (который был старше её на 14 лет) до сих пор остаётся под вопросом. Правительница всеми описывается как женщина очень строгих нравов, а Голицын был счастливо женат (уже вторым браком) на Евдокии Стрешневой, которая родила от него четырёх сыновей и двух дочерей. От его сына Алексея пошла старшая – самая богатая ветвь рода Голицыных. В одном из сохранившихся писем Софья обращается к Голицыну:


Но насколько «греховными» могли быть эти объятия? На людях же Софья и Василий вели себя очень сдержанно и никаких поводов для кривотолков не давали.

Кстати, упоминавшийся в первой статье мемуарист князь Куракин (свояк Петра I) утверждает, что «весьма в амуре при царевне Софии профитовал» не Голицын, а новый глава Стрелецкого приказа Фёдор Шакловитый. Однако никаких сведений о беременностях Софьи в распоряжении историков не имеется.

После победы героиня статьи получила официальный титул «великая государыня царевна и великая княжна София Алексеевна». В 1684 году её портрет стали чеканить на монетах. А с 1686 года она уже именовала себя самодержицей, в январе 1687 года этот титул был оформлен специальным указом. В 1688 году Софья стала готовить для себя «Чин поставления на царство» – по образцу такового её отца Алексея Михайловича. Настоятель Афонского монастыря архимандрит Исайя обещал «исходатайствовать» у Вселенского патриарха


В общем, настроена Софья была очень серьёзно, и правление государством уступать никому не собиралась. Срок своего венчания на царство она назначила на 1 сентября 1689 года (новый год по тогдашнему календарю), и это промедление стало большой ошибкой. Но не будем забегать вперёд.