Нам практически ничего не известно о тех героях, кто на протяжении всех этих чёрных тысяч лет сражался с Тёмными Силами не щадя живота своего. Речь идёт о Белых Иерархах, имена которых тщательно вытерты из нашей изТОРии, а все их деяния и подвиги безстыдно перевраны и присвоены паразитами. Сейчас нам стала известна правда о Радомире (Иисусе Христе), о его настоящих родителях, его жене – Марии Магдалине, о его родном брате, детях, внуках…
«Всё то, что действительно может открыть людям глаза, замалчивается, люди, несущие эти знания, преследуются и часто физически устраняются…»
Николай Левашов «Зеркало моей души-1»
Изидора-5. Тьма
Посидев молча ещё какое-то время в «моих» покоях, Караффа поднялся, и, уже собравшись уходить, совершенно спокойно произнёс:
– Я сообщу Вам, когда Ваша появится здесь, мадонна. Думаю, это будет очень скоро. – И светски поклонившись, удалился.
А я, из последних сил стараясь не поддаваться нахлынувшей безысходности, дрожащей рукой скинула шаль и опустилась на ближайший диван. Что же оставалось мне – измученной и одинокой?.. Каким таким чудом я могла уберечь свою храбрую девочку, не побоявшуюся войны с Караффой?.. Что за ложь они сказали ей, чтобы заставить покинуть Мэтэору и вернуться в это проклятое Богом и людьми земное Пекло?
..
Я не в силах была даже подумать, что приготовил для Анны Караффа... Она являлась его последней надеждой, последним оружием, которое – я знала – он постарается использовать как можно успешнее, чтобы заставить меня сдаться. Что означало – Анне придётся жестоко страдать.
Не в силах более оставаться в одиночестве со своей бедой, я попыталась вызвать отца. Он появился тут же, будто только и ждал, что я его позову.
– Отец, мне так страшно!.. Он забирает Анну! И я не знаю, смогу ли её уберечь... Помоги мне, отец! Помоги хотя бы советом...
Не было на свете ничего, что я бы не согласилась отдать Караффе за Анну. Я была согласна на всё... кроме лишь одного – подарить ему бессмертие. А это, к сожалению, было именно то единственное, чего святейший желал.
– Я так боюсь за неё, отец!.. Я видела здесь девочку – она умирала. Я помогла ей уйти... Неужели подобное испытание достанется и Анне?! Неужели у нас не хватит сил, чтобы её спасти?..
– Не допускай страх в своё сердце, доченька, как бы тебе не было больно. Разве ты не помнишь, чему учил свою дочь Джироламо?.. Страх создаёт возможность воплощения в реальность того, чего ты боишься. Он открывает двери. Не позволяй страху ослабить тебя ещё до того, как начнёшь бороться, родная.
Не позволяй Караффе выиграть, даже не начав сопротивляться.
– Что же мне делать, отец? Я не нашла его слабость. Не нашла, чего он боится... И у меня уже не осталось времени. Что же мне делать, скажи?..
Я понимала, что наши с Анной короткие жизни приближались к своему печальному завершению... А Караффа всё так же жил, и я всё так же не знала, с чего начать, чтобы его уничтожить...
– Пойди в Мэтэору, доченька. Только они могут помочь тебе. Пойди туда, сердце моё.
Голос отца звучал очень печально, видимо так же, как и я, он не верил, что Мэтэора поможет нам.
– Но они отказали мне, отец, ты ведь знаешь. Они слишком сильно верят в свою старую «правду», которую сами себе когда-то внушили. Они не помогут нам.
– Слушай меня, доченька... Вернись туда. Знаю, ты не веришь... Но они – единственные, кто ещё может помочь тебе. Больше тебе не к кому обратиться. Сейчас я должен уйти... Прости, родная. Но я очень скоро вернусь к тебе. Я не оставлю тебя, Изидора.
Сущность отца начала привычно «колыхаться» и таять, и через мгновение совсем исчезла. А я, всё ещё растерянно смотря туда, где только что сияло его прозрачное тело, понимала, что не знаю, с чего начать... Караффа слишком уверенно заявил, что Анна очень скоро будет в его преступных руках, поэтому времени на борьбу у меня почти не оставалось.
Встав и встряхнувшись от своих тяжких дум, я решила всё же последовать совету отца и ещё раз пойти в Мэтэору. Хуже всё равно уже не могло было быть. Поэтому, настроившись на Севера, я пошла...
На этот раз не было ни гор, ни прекрасных цветов... Меня встретил лишь просторный, очень длинный каменный зал, в дальнем конце которого зелёным светом сверкало что-то невероятно яркое и притягивающее, как ослепительная изумрудная звезда. Воздух вокруг неё сиял и пульсировал, выплёскивая длинные языки горящего зелёного «пламени», которое, вспыхивая, освещало огромный зал до самого потолка. Рядом с этой невиданной красотой, задумавшись о чём-то печальном, стоял Север.
– Здравия тебе, Изидора. Я рад, что ты пришла, – обернувшись, ласково произнёс он.
– И ты здравствуй, Север. Я пришла ненадолго, – изо всех сил стараясь не расслабляться и не поддаваться обаянию Мэтэоры, ответила я. – Скажи мне, Север, как вы могли отпустить отсюда Анну? Вы ведь знали, на что она шла! Как же вы могли отпустить её?! Я надеялась, Мэтэора будет её защитой, а она с такой легкостью её предала... Объясни, пожалуйста, если можешь...
Он смотрел на меня своими грустными, мудрыми глазами, не говоря ни слова. Будто всё уже было сказано, и ничего нельзя было изменить... Потом, отрицательно покачав головой, мягко произнёс:
– Мэтэора не предавала Анну, Изидора. Анна сама решила уйти. Она уже не ребёнок более, она мыслит и решает по-своему, и мы не вправе держать её здесь насильно. Даже если и не согласны с её решением. Ей сообщили, что Караффа будет мучить тебя, если она не согласится туда вернуться. Поэтому Анна и решила уйти. Наши правила очень жёстки и неизменны, Изидора. Стоит нам преступить их однажды, и в следующий раз найдётся причина, по который жизнь здесь быстро начнёт меняться. Это непозволимо, мы не вольны свернуть со своего пути.
– Знаешь, Север, я думаю, именно ЭТО и есть самая главная ваша ошибка... Вы слепо замкнулись в своих непогрешимых законах, которые, если внимательно к ним присмотреться, окажутся совершенно пустыми и, в какой-то степени, даже наивными. Вы имеете здесь дело с удивительными людьми, каждый из которых сам по себе уже является богатством. И их, таких необычайно ярких и сильных, невозможно скроить под один закон! Они ему просто не подчинятся. Вы должны быть более гибкими и понимающими, Север. Иногда жизнь становится слишком непредсказуемой, так же, как непредсказуемы бывают и обстоятельства. И вы не можете судить одинаково то, что п р и в ы ч н о, и то, что уже не вмещается более в ваши давно установленные, устаревшие «рамки». Неужели ты сам веришь в то, что ваши законы правильны? Скажи мне честно, Север!..
Он смотрел изучающе в моё лицо, становясь всё растеряннее, будто никак не мог определиться, говорить ли мне правду или оставить всё так, как есть, не беспокоя сожалениями свою мудрую душу...
– То, что являет собою наши законы, Изидора, создавалось не в один день... Проходили столетия, а волхвы всё так же платили за свои ошибки. Поэтому даже если что-то и кажется нам иногда не совсем правильным, мы предпочитаем смотреть на жизнь в её всеобъемлющей картине, не отключаясь на отдельные личности. Как бы это ни было больно...
Я отдал бы многое, если бы ты согласилась остаться с нами! В один прекрасный день ты, возможно, изменила бы Землю, Изидора... У тебя очень редкий Дар, и ты умеешь по настоящему МЫСЛИТЬ... Но я знаю, что не останешься. Не предашь себя. И я ничем не могу помочь тебе. Знаю, ты никогда не простишь нам, пока будешь жива... Как никогда не простила нас Магдалина за смерть своего любимого мужа – Иисуса Радомира... А ведь мы просили её вернуться, предлагая защиту её детям, но она никогда более не вернулась к нам... Мы живём с этой ношей долгие годы, Изидора, и поверь мне – нет на свете ноши тяжелей! Но такова наша судьба, к сожалению, и изменить её невозможно, пока не наступит на Земле настоящий день «пробуждения»... Когда нам не нужно будет скрываться более, когда Земля, наконец, станет по-настоящему чистой и мудрой, станет светлей... Вот тогда мы и сможем думать раздельно, думать о каждом одарённом, не боясь, что Земля уничтожит нас. Не боясь, что после нас не останется Веры и Знания, не останется ВЕДАЮЩИХ людей...
Север поник, будто внутри не соглашаясь с тем, что сам только что мне говорил... Я чувствовала всем своим сердцем, всей душой, что он верил намного более в то, во что так убеждённо верила я. Но я также знала – он не откроется мне, не предавая этим Мэтэору и своих любимых великих Учителей. Поэтому я решила оставить его в покое, не мучить его более...
– Скажи мне, Север, что стало с Марией Магдалиной? Живут ли ещё где-то на Земле её потомки?
– Конечно же, Изидора!.. – тут же ответил Север, и мне показалось, что его искренне обрадовала перемена темы...
После смерти Христа Магдалина покинула ту жестокую, злую землю, отнявшую у неё самого дорогого на свете человека. Она ушла, уводя с собой вместе малышку-дочь, которой было в то время всего-навсего четыре года. А её восьмилетнего сына тайно увезли в Испанию рыцари Храма, чтобы он, во что бы то ни стало, остался в живых и смог продолжить великий Род своего отца. Если желаешь, я расскажу тебе истинную историю их жизни, ибо то, что преподносится людям сегодня, является просто историей для несведущих и слепцов...
Я согласно кивнула Северу.
Радомир, предчувствуя свою скорую гибель, отправляет девятилетнего Светодара жить в Испанию... Чувствуется глубокая грусть и общее отчаяние Радомир, предчувствуя свою скорую гибель, отправляет девятилетнего Светодара жить в Испанию... Чувствуется глубокая грусть и общее отчаяние.
– Расскажи, пожалуйста, правду... Расскажи мне о них, Север...
Его мысли унеслись далеко-далеко, окунаясь в давние, покрытые пеплом веков, сокровенные воспоминания. И началась удивительная история...
– Как я тебе уже рассказывал ранее, Изидора, после смерти Иисуса и Магдалины, всю их светлую и печальную жизнь оплели бессовестной ложью, перенося эту ложь также и на потомков этой удивительной, мужественной семьи... На них «одели» ЧУЖУЮ ВЕРУ. Их чистые образы окружили жизнями ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ, которые тогда уже давно не жили... В их уста вложили СЛОВА, которых они НИКОГДА НЕ ПРОИЗНОСИЛИ... Их сделали ОТВЕТСТВЕННЫМИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, которые СОВЕРШАЛА И СОВЕРШАЕТ ЧУЖАЯ ВЕРА, самая лживая и преступная, существовавшая когда-либо на Земле...
|
Скажи, Север, не имеет ли это чего-либо общего с легендой о близнецах, где говорится, что у Христа был брат-близнец? Я об этом читала в нашей библиотеке и всегда хотела знать, было ли это правдой, или всего лишь очередной ложью «святых отцов»? – Нет, Изидора, Радан не был близнецом Радомира. Это явилось бы нежелательной дополнительной опасностью к и так уже достаточно сложной жизни Христа и Магдалины. Тебе ведь известно, что близнецы связаны слишком тесно нитью своего рождения, и опасность для жизни одного может стать опасностью для другого? – Я кивнула. – Поэтому волхвы никак не могли допустить такой ошибки.
Меравингли же были яркой, умной и одарённой династией северных Русов, добровольно покинувших свою великую родину и смешавших свою кровь с высшими династиями тогдашней Европы, дабы родился из этого новый могущественный Род магов и воинов, который смог бы мудро править странами и народами, населявшими в то время полудикую Европу. далее - |
Свежие комментарии