Бориску на царство? – эти царские, но абсолютно булгаковские слова из пьесы «Иван Васильевич» давно разлетелись по миру. В экранизации у Гайдая их слегка подкорректировали, но они неповторимы и на редкость уместны в отношении ещё трёх Борисов – героев уже не столь давней истории.

И если судьбы тех, о ком написано в первой части этого небольшого исследования, были поистине трагическими, то у президента России Бориса Ельцина, у Бориса Скосырева – князя из Андорры и у британского премьера Бориса Джонсона близкое знакомство с властью оказалось уж очень похожим на фарс. Тот самый, что обычно приходит на смену трагедии.

Борис Ельцин – не сам себе президент

Главное, за что Россия, принявшая советское наследство, благодарна своему первому президенту, — это за то, что он правильно подобрал для неё второго, уж простите за банальность. Впрочем, вряд ли Борис Николаевич делал ставку на главу ФСБ Владимира Путина самостоятельно.


Нет сомнений, что ему помогли, и не только рулевые из самого проверенного силового ведомства. Как когда-то помогли Ельцину сохранить за собой пост главы государства и присоветовали начать войну в Чечне. А ещё подсказали жёстко расправиться с первым свободным парламентом, практически не тронув ни Руцкого, ни Хасбулатова – настоящих зачинщиков новой «смуты».

Увы, сегодня уже мало кто сомневается в том, что во власти Ельцин был отнюдь не тираном. Хотя он и был классическим советским начальником — по молодости хозяйственным, а потом и партийным, хотя сколько-нибудь действенная политическая партия под президента в России 90-х так и не получилась.

Остаётся принимать как данность весьма удачный выбор соратников, который порой случался у пьющего президента. Речь, как Вы понимаете, не о «семибанкирщине» и не о Немцове — ещё одном Борисе, у которого за спиной стоял никто иной, как Джордж Сорос, до сих пор ненавидящий Россию, и которого кто-то поспешил записать в наследники. И уж тем более не о Чубайсе и иже с ним.

Борис Ельцин не раз угадывал с губернаторами и президентами автономных республик, хотя явно переборщил с игрой в суверенитеты. Помните его знаменитое: «Берите суверенитета столько, сколько осилите», и даже грубее: «Сколько сможете проглотить»?

К чему это едва не привело, даже вспоминать страшновато. Из-за Чечни едва не всколыхнулись мусульманские регионы, за Уралом были готовы торговать с заграницей в обход Москвы и даже печатать собственные деньги, на Дальнем Востоке откровенно заигрывали с Китаем, а Тува и Бурятия – с Монголией, наконец, странные опросы в Калининградской области вдруг показали, что молодёжь там засматривается на Запад.

А вот с премьерами у Ельцина не раз получалось «угадать», быть может, потому, что деваться было просто некуда. Впрочем, Сергея Кириенко сделали премьером весной 1998 года не иначе как для того, чтобы свалить на него и молодых реформаторов всю вину за дефолт, тогда практически неизбежный.


Но ведь вывел Россию из дефолта, причём уже окрепшей, Евгений Примаков, назначенный на пост премьера тоже Борисом Ельциным. Кто подсказал – неважно, другое дело, что и Примакову весьма скоро предстояло уйти, и уйти вместе с такими профессионалами, как Юрий Маслюков и Виктор Геращенко. Кто-нибудь будет спорить, что наследство от них преемникам Примакова во главе правительства – Сергею Степашину, а потом и Владимиру Путину досталось не самое плохое?

Борис Скосырев - русский король Андорры

Среди сколько-нибудь знаменитых Борисов у этого совершенно особое место. Авантюрист высокого полёта, он родился в 1900 году в купеческой семье в Вильно и успел принять участие в Первой мировой войне на Восточном фронте, но из-за возраста только как вольноопределяющийся при британском бронедивизионе, что подтверждено документами из архивов министерства обороны Соединённого королевства.

Скосырев эмигрировал сразу после Брестского мира, и о том, чтобы он воевал в Гражданскую, документальных подтверждений нет, что не мешало ему выдавать себя за белого офицера. А ещё он, пользуясь успехом у дам, на средства которых существовал годами, с неменьшим успехом представлялся, когда надо и не надо, агентом спецслужб – опять же британских и голландских.

Дальше — больше, он объявляет себя выпускником Оксфорда с титулом графа Оранского, который ему будто бы пожаловала сама королева Нидерландов «за особые заслуги». Путешествия по миру, в которых он не брезговал приторговывать кокаином, привели Бориса Скосырева в испано-французский офшор — княжество Андорру, где соправителями считались и сегодня считаются президент Франции и испанский архиепископ из соседнего Уржеля.


Там уже бывший эмигрант, давно купивший нидерландский паспорт, решил развернуться по полной, вдохновив членов местного парламента – всего 24 человека, идеей обложить пошлинами все товары из Франции и Испании, давая все привилегии местным предпринимателям. Следующей гениальной идеей оказался проект превращения Андорры в привлекательный европейский курорт, финансовую и туристическую столицу всей Западной Европы, для чего княжеству нужна полная независимость. И свой независимый монарх.

Князь или даже король, которым парламентарии избирают, конечно же, Бориса Скосырева. В конце 1933 года он становится Борисом I Андоррским, но его, естественно, не признают ни во Франции, ни в Испании, ни где-нибудь ещё. И хотя реализация бизнес-проекта «Курорт Андорра» уже начинается, пробиваются горнолыжные трассы, строятся гостиницы, отряд испанской гражданской гвардии берёт нового монарха под стражу.

Удивительно, но Скосырева решили даже не осуждать за попытку государственного переворота, хотя он успел написать для Андорры Конституцию из 17 пунктов. Ему впаяли всего год за незаконное пересечение границы, а вышел он уже через несколько недель – по всей видимости, власти решили просто избавиться от чрезмерно активного государя. Этот генератор идей сумел разбудить граждан, которые раньше были категорически против электрификации и прокладки горных дорог, опасаясь, что это потревожит их тихое и мирное существование.


Борис Скосырев после своего короткого царствования прожил ещё долго – аж до 1989 года, но уже без таких приключений, как в Андорре. Под немцами во Франции он будет переводчиком, а дни свои закончит уже где-то в немецкой глуши, утверждая, что побывал в сибирских лагерях для военнопленных. Но последнему нет никаких подтверждений, ни документальных, ни свидетельских.

Борис Джонсон – премьер не на час

Этому оригиналу от политики, хотя кто в политике не оригинал, явно не терпится оставить память о себе, как о Черчилле третьего тысячелетия. Харизма есть, какой бы сомнительной не смотрелась, приключений и ярких, обычно хамоватых заявлений в избытке, но чего-то всё же не хватает. И дело тут не в происхождении, хотя тягаться с сэром Уинстоном, потомком герцогов Мальборо и иных выдающихся персон, довольно трудно.


Но как раз с происхождением у Бориса Джонсона, оказавшегося тёзкой российского президента, которому и Британия, и весь Запад сейчас чуть ли не в любви готовы признаваться, всё не так уж и плохо. Уроженец американского Нью-Йорка с крайне запутанными корнями имеет в числе предков массу достойных и даже знаменитых людей. Ни для кого не секрет, что он не просто полукровка, которых принято считать исключительно талантливыми, а этакий наследник многих кровей.

Не просто так этот Борис, получивший имя в честь русского эмигранта, помогавшего семье, ещё и Александр, да к тому же де Пфеффель. Один его прадед – литовский еврей, другой – то ли турок, то ли черкес, взявший фамилию Джонсон, популярную скорее у афроамериканцев, бабка – переводчица, отец – экономист, несколько офицеров, и, наконец, если копнуть совсем глубоко, дальняя родня короля Георга II.

Сам себя Джонсон не раз называл «плавильным котлом» национальностей и религий и без труда овладел французским языком, когда семья жила в Брюсселе. С образованием у Джонсона тоже неплохо – тут и Итон, и Оксфорд с президентством в Оксфордском союзе, одном из самых авторитетных студенческих сообществ. Популярность ёрника и шалопая, наподобие Берти Вустера – героя романов П.Г. Вудхауса и сериала с неотразимым Хью Лори в этой роли, вскоре помогла Борису Джонсону на выборах в парламент.

Типичный либерал по духу, уже журналист, писавший и говоривший ярко и разнузданно, не стесняясь перевирать и передёргивать факты, за что его даже уволили из The Times, записался, однако, в консерваторы. В палату общин Джонсон заходил не раз – его не только повышали, но и выгоняли за неподобающие связи, что ничуть не помешало ему избраться на куда более ответственный пост – мэром Лондона.


Сейчас многим стало понятно, что в Лондоне незадолго до Олимпиады-2012 всё было настолько плохо, как с подготовкой, так и с иными городскими проблемами, что выбор и должен был пасть на кого-то вроде Бориса Джонсона. Он очень много наобещал, но если что-то и было сделано, то точно не благодаря его делам и словам.

Скорее вопреки, поскольку сам мэр избрал первым принципом: «пусть всё течёт, но не меняется, а если меняется, то само по себе». Хотя второй из его принципов, «не мешать», помог британской столице пережить ужас Олимпиады, и даже снять с неё какие-то сливки. Но, как показало время, с делами у лохматого Джонсона оказалось не так прекрасно и на посту премьера.

Эту должность он получил, как видно, по инерции – консерваторам были очень выгодны позитивные олимпийские отчёты, а третье место в общекомандном зачёте Борис Джонсон преподносил почти как свою личную заслугу. Министром иностранных дел и премьером он яростно топил за Брексит, сомнительные результаты которого вместе с серией провалов в борьбе с коронавирусом, в конце концов, и стоили ему поста премьера.


На этом фоне мало кого цепляет показная дружба Джонсона с украинским Зе-президентом и регулярные выпады против России и русских, как чиновников, так и простых людей. А поскольку до него многим британским премьерам очень дорого обходились попытки вытащить Соединённое Королевство из-под вашингтонского пресса, Борис Джонсон этого делать даже не попытался. Опять же — «пусть всё течёт, но ничего не меняется».

«Британия — не правь морями!», именно в таком подходе обвиняли Бориса Джонсона и журналисты, и политические оппоненты из своей и всех других партий. Пожалуй, действительно, только в третьем тысячелетии персонаж, подобный Джонсону, мог так долго и без тяжёлых последствий продержаться у власти. Особенно в Британии, не случайно ведь почти мгновенно слетели с поста и Лиз Трасс, и Риши Сунак. Нынешний преемник Бориса Джонсона — Кир Стармер — пока держится, но он-то лейборист, не консерватор.