Нынешняя Европа, да и Запад в целом, в последние два десятка лет претерпели серьезные трансформации, которые в корне изменили их облик. Процессы глобализации и глобальной демократизации, о которых автор писал в материале «Глобальная демократизация: этапы и последствия», способствовали тому, что новой идеологией современной западной демократии стала политкорректность, которая проникла во все сферы жизни общества.

Политкорректность наряду с мультикультурализмом являются активным инструментом политики, направленной на трансформацию существующего общества.

Политкорректность является изобретением левых, она зародилась в конце 1960-х годов, а в 2000-х она стала доминирующей тенденцией в СМИ. Политкорректность направлена на жесткую критику западной цивилизации, на стремление радикально разрушить ее образ с опорой на различные меньшинства [2].

Изначально термин «политкорректность» появился в США, однако на данный момент этот феномен имеет интернациональный характер. Не обошел он стороной и Россию. Ведь идеология политкорректности табуирует определенные темы, даже крайне важные в современной социальной и демографической ситуации, например, национальные и этнические проблемы и отношение к иммигрантам. И учитывая, какую в России проводят миграционную политику и как ее информационно сопровождают, очевидно, что нашу страну это касается так же, как и Европу.

Как получилось, что политкорректность стала не просто новой идеологией, но фактически новой секулярной религией Запада? Каковы ее истоки?

На эти вопросы и постараемся ответить в данном материале.

Истоки политкорректности – революция 1968 года

Истоки политкорректности следует искать в студенческой революции 1968 года, которая повлекла за собой смещение европейской политики влево. Политкорректность зародилась в США как кодекс поведения в университетских городках левого толка и постепенно распространилась на все сферы общества.

Студенческая революция зиждилась на фрейдомарксистском базисе и творилась во имя освобождения пола как альтернативы марксистскому освобождению труда. Любые кризисные явления приветствовались радостными криками, ибо это давало возможность провозгласить смерть капитализма и от имени всего человечества потребовать справедливости в равенстве.

Революционные студенты были под сильным влиянием идей Герберта Маркузе, представителя Франкфуртской школы. Маркузе проповедовал «Великий Отказ», отказ от всех базовых западных концепций, сексуальную революцию, усиление феминизма и революцию черных. Его основной тезис состоял в том, что студенты, негры из гетто, маргиналы, асоциальные элементы и выходцы из стран третьего мира могут занять место пролетариата в будущей коммунистической революции.

Среди составляющих феномена «68-го» историк Олег Пленков, в частности, называет: ситуационистский интернационал; американизацию Европы; рок-музыку; коммуны; антикапитализм «новых левых»; несостоятельность буржуазной морали и культуры; новую трактовку роли идеологии: маоизма и ленинизма; критику колониализма; сексуальную революцию; сообщества гомосексуалистов; феминизм.

Наиболее многослойным было движение в США: сначала литераторы обусловили протест против буржуазного общества и его нравов (битники), затем насилие мотоциклетных банд, после – идеологическое движение за гражданские права черных, потом политическая организация SDS (Студенты за демократическое общество) и, наконец, протесты против войны во Вьетнаме [3].

Революция 60-х сошла на нет, не оставив каких-либо ясно наблюдаемых изменений в политике и экономике, но запечатлела свои неизгладимые следы в европейской культуре. Таковыми оказались, во-первых, сексуальная революция, во-вторых, культурное движение, ставшее известным под именем постмодерна, в-третьих, постоянное стремление к освобождению чего-нибудь (объект эмансипации постоянно меняется) из-под ига буржуазии, безжалостно использующей и истребляющей этот подлежащий освобождению объект.

Сначала (в марксизме) угнетенное человечество представлял собой угнетаемый капиталистами класс фабричных рабочих, потом (в феминизме и вообще социал-демократии) его место заняла угнетенная женщина и угнетенные колониальные народы, потом – загрязняемая и погубляемая природа (зеленые и социал-демократия) [1].

В результате оказывается, что современная политическая корректность представляет собой разновидность освободительной идеологии, где сплелись и соединились воедино апелляции буквально ко всем, представленным в ходе развития левой мысли объектам эмансипации, то есть ко всем, кто когда-либо – в реальности или в политкорректном воображении – был обижен и угнетен: к черным, индейцам, женщинам, толстым и некрасивым, инвалидам и т. д. [4].

Исходя именно из победоносного движения политкорректности, Больц приходит к выводу, что марксизм, который провалился как программа социалистического преобразования мира, победил именно как культурная революция [4].

Культурный марксизм и политкорректность

О том, что политкорректность является формой культурного марксизма, писали многие исследователи данного вопроса. Так, в трудах М. Дж. Минничино «Новый Темный век: Франкфуртская школа и политкорректность» (The New dark Age: The Frankfurt School and Political Correctness) и У. С. Линда «Политическая корректность: краткая история идеологии» (Political Correctness: A Short History of an Ideology) высказана точка зрения, согласно которой политическая корректность представляет собой не что иное как идеологию, имманентно содержащую идеи культурного марксизма.

Из этих работ следует, что именно культурный марксизм, зародившийся в умах представителей Франкфуртской школы (Г. Лукач, Г. Маркузе, Т. Адорно и др.), перенесенный с экономики на культуру и пропагандирующий «бесклассовость», является тоталитарной идеей, которая с 20‒30-х годов XX века захватила и удерживает до наших дней множество стран и человеческих умов [5].

В свою очередь историк, автор и один из создателей теории войн четвертого поколения Билл Линд отмечает, что политкорректность является ответвлением культурного марксизма, который представляет собой марксизм, переведенный с экономических (классовых) терминов на культурные.

В то время как экономический марксизм рассматривает историю угнетения с точки зрения классовых различий и собственности на средства производства, культурный марксизм утверждает, что история угнетения связана с отношениями власти – какие группы угнетают других на основе культуры, расы и пола [6].

Теория Карла Маркса предсказывала, что, когда начнется всеобщая война, рабочие объединятся и победят буржуазию. Этого не произошло во время обеих мировых войн, когда рабочие каждой страны сражались вместе со своей нацией против коллег-рабочих из других стран. Два теоретика марксизма, Георг Лукач и Антонио Грамши, поняли, что марксизм не будет работать, пока рабочие не будут «освобождены от западной культуры и религии» (в частности, христианства), и поэтому основали Франкфуртскую школу, которая продвигала идею культурной гегемонии [6].

Т. е. важной составной частью культурного марксизма является деконструкция Запада (что успешно происходит на практике). Этим инструментом активно пользуются глобалисты, главной задачей которых является разрушить, разложить, деструктурировать все основы современного общества и заменить их родственными глобалистам идеями, все большим внедрением в ткань общества и захватом все новых позиций в нем различными меньшинствами и их лидерами.

Одной из постоянных мишеней является христианская религия. В Европе (за исключением таких стран, как Польша) ее позиции уже давно подорваны. В частности, в церквях мало молодежи, многие храмы закрыты или даже переоборудованы в мечети. В США роль религии, особенно в консервативных штатах, выше, чем в Европе. Поэтому религия всячески дискредитируется (например, для этого используются и всячески раздуваются сексуальные скандалы в католических учебных заведениях).

Либералы требуют от традиционных общин, чтобы те восприняли новую либеральную мораль: разрешили однополые браки, свободное гендерное самоопределение и право на аборт, угрожая традиционным общинам культурной изоляцией и даже юридическим преследованием. Государство нередко идет навстречу левым в ущерб религиозным общинам, принимая в пользу первых судебные решения и издавая соответствующие нормативные акты [2].

Как справедливо указывает Патрик Бьюкенен:

Лики современной политкорректности

Не вызывает сомнений, что политкорректность – политическое орудие. Оно служит для контроля мнений в условиях свободы слова. Путем насильственной замены неполиткорректных слов на политкорректные осуществляется насильственный перевод мнений и высказываний из одной системы мысли в другую, более того, из реальной картины мира – в иную.

Социолог и философ Леонид Ионин отмечает, что политическая корректность – это не случайное идейное явление, а принципиальная и важнейшая характеристика современной массовой демократии. Новое время стало временем триумфального шествия принципа равенства. Он достиг кульминации в доктрине универсальных прав человека и в идеологии политкорректности. Можно сказать, что политкорректность и современная демократия теснейшим образом связаны друг с другом, и одно без другого невозможно [1].

Политкорректность требует избегать употребления слов и выражений, которые могли бы оскорбить чувство собственного достоинства этнических меньшинств или социальных групп, усилить ощущение маргинальности или принизить чужое мнение, взгляды, манеру поведения. Нежелательные слова и выражения следует не употреблять либо заменять другими, вводя в язык новые термины, которые были бы более нейтральными.

Контроль над языком и предписания по правильному обозначению вещей и явлений вкупе с табуированием некоторых слов и понятий всегда были свойственны репрессивным режимам, играя особую роль в формировании «правильного» образа мира. Как известно, идеально вскрыл этот механизм Джордж Оруэлл. Правила и требования политкорректности заставляют сегодня вспомнить оруэлловский New Speak, новояз [1].

Приведем несколько примеров. Так, в 1991 году вышло сообщение о том, что в Стэндфордском университете разрабатывается «кодекс языка», в котором такие слова, как woman, ladies, girls, объявляются «сексистскими» и потому запрещенными к употреблению. В одном из престижных женских колледжей в числе запрещенных оказались не только расизм и сексизм, но и «лукизм» (стремление с помощью одежды и косметики выглядеть красиво), поскольку он якобы навязывает стандарты красоты и привлекательности и унижающе воздействует на некрасивых людей [8].

В США детскую сказку «Три поросёнка» назвали «Три щенка», чтобы не оскорбить чувства правоверных мусульман. В Японии карликовые пингвины были переименованы в сказочных пингвинов, чтобы не обидеть людей небольшого роста.

Легендарную историю про «Белоснежку» также не обошла стороной политкорректность. Американское общество «За равные права героев мультипликационных фильмов» заявило, что в мультфильме должно быть три карлика европейского происхождения, двое должны быть со смуглым цветом лица, один – латиноамериканского и один индийского происхождения соответственно [9].

Т. е. принцип политкорректности в языке предполагает ввод ограничений и замену лексических единиц, таких как «глухой» на «плохо слышащий» или «индеец» на «урожденный американец». Террорист определенного этнического происхождения становится «преступником без национальности», авиакатастрофа объявляется «жесткой посадкой», а взрыв – «хлопком». Это и есть современный политкорректный новояз.

Некоторые слова не заменяются, а приобретают новое значение. Например, слово «фашист» теперь означает любого, кто не согласен с крайними левыми. Кроме того, слово «диктатор» теперь подходит для любого лидера, который не согласен с правительством США и Великобритании.

С политкорректностью напрямую связан феномен культуры отмены, когда индивидуума, который не соответствует нормам этой самой политкорректности, подвергают всеобщему остракизму и начинают его травлю в СМИ и социальных сетях. Для культуры отмена характерно лишение человека поддержки (вплоть до полного бойкота) и фактически вычеркивание его из сообщества (как профессионального, так и социального).

Отмене могут подлежать произведения, песни, фильмы, даже детские передачи и мультфильмы, если в них будут обнаружены неполиткорректные заявления. В подобной ситуации каждый может почувствовать себя в небезопасности и будет бояться свободно выражать свою точку зрения. Причем это относится не только к политике, но и к истории, и научным исследованиям.

Американский историк Стэнли Пейн, в частности, отмечает:


Политкорректность приобрела на Западе и начинает приобретать в России черты буквально религиозной правильности и обязательности.

Политкорректность как светская религия

Автор книги «Политкорректность: история семантики и культуры» (Political Correctness: A History of Semantics and Culture) Джеффри Хьюз отмечает, что нетерпимость, наблюдаемая среди политкорректных радикалов, схожа по природе с нетерпимостью, наблюдаемой в религиозном экстремизме.

Действительно, политкорректность иногда называют светской религией, потому что ее более радикальные приверженцы догматично и принудительно следуют центральным моральным принципам политкорректности (мультикультурализм, эгалитаризм, защита меньшинств и «угнетенных» и т. д.).

Политкорректные радикалы создали светскую мораль борьбы с угнетением по законам мультикультурализма и эгалитаризма, и когда они призывают следовать их благонамеренным моральным правилам, они делают это насильственно и не уважают свободный выбор человека. Рациональная аргументация для них не играет никакой роли. Политкорректность становится своего рода заменой религии в безрелигиозном мире.

Заключение

Подводя итоги, хотелось бы отметить, что существование политкорректности и её развитие указывают на существование в Европе и на Западе в целом политической и идеологической монополии. От старой европейской демократии (прежде всего христианской), за редким исключением, практически не осталось и следа.

Профессор Норберт Больц, исходя из победоносного движения политкорректности, полагает, что она является ядром марксистской культурной революции XX и XXI века. Символ веры этой культурной революции сводится к четырем тезисам: (1) все жизненные стили равны, дискриминировать альтернативный жизненный стиль – преступление; (2) кто против политики уравнивания, тот расист, ксенофоб и сексист; (3) не гомосексуалисты больны, а те, кто осуждает гомосексуализм; (4) ни одна культура и ни одна религия не превосходят другую [1].

За исключением третьего пункта, это в принципе применимо и в России, где, как и на Западе, всячески поощряется «многообразие», «многоконфессиональность» и «мультикультурность», оправдывая этим в том числе и миграционную политику.

Хотя многие люди устали от стремления контролировать язык в угоду различным меньшинствам и идеологии политкорректности, часто они боятся высказывать свое мнение.

Политкорректность обеспечивает идейный и ценностный консенсус, который можно охарактеризовать как идеологию тотального равенства, ведущую к стиранию всякого рода различий и полному абстрагированию человеческих индивидов.

Как справедливо отмечает Леонид Ионин:


Использованная литература:
[1]. Ионин Л. Г. Общество меньшинств: политкорректность в современном мире – М.: Издательский дом Государственного университета – Высшей школы экономики, 2010.
[2]. Гринин Л. Е., Гринин А. Л. Глобализм против американизма. Ч. 2. Глобализм и будущее США и мира // История и современность. 2021б. № 3. С. 3–53.
[3]. Пленков О. Ю. «Революция» 1968-го: эпоха, феномен, наследие. СПб.: Владимир Даль, 2023.
[4]. Ионин Л. Г. Политкорректность: дивный новый мир. М.: Ад Маргинем, 2012.
[5]. Кожемякина В. А. Политическая корректность в современном публичном дискурсе (на материале русского, китайского и английского языков) / дис. ... кандидата филологических наук – Волгоград, 2023.
[6]. См. Lind B., The Origins of Political Correctness, 5 February 2000.
[7]. Бьюкенен П. Дж. Смерть запада. – М.: ООО «Издательство ACT», 2003.
[8]. Назаров В. Л. Теория и практика мультикультурализма в странах Запада : [учеб. пособие] / В. Л. Назаров. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2015.
[9]. Морозова М. А., Мельников М. В. Политкорректность в английском языке и актуальность её изучения в вузе. Филологические науки в МГИМО (Литературоведение и Лингвокультурология) № 14 (2018) г. Москва, ISSN 2410–2423, 2018.
[10]. Of History And Nations: A Conversation With Stanley G. Payne – The Postil Magazine.