Таджикистан как поставщик проблем: мигранты из Средней Азии становятся источниками криминала, исламизма и терроризма
Дело в том, что существенная часть мигрантов даже официально не трудоустроена и обслуживает так называемый теневой сектор экономики. Внушительная их доля не платит налоги, поэтому с экономической точки зрения никакой выгоды государство от них не получает. Выгоды, вероятно, приобретают отдельные строительные фирмы, однако в целом говорить об экономической целесообразности нынешней миграционной политики не приходится.
Одним из основных поставщиков мигрантов в Россию является Таджикистан, о чем автор уже писал в материале «Россию хотят превратить во второй Таджикистан», при этом приезжают в Россию в основном малообразованные граждане, исповедующие радикальный ислам, а порой и имеющие проблемы с законом у себя на родине. Спецслужбы республик Средней Азии не спешат делиться со спецслужбами России информацией об исламистах и потенциальных террористах, что продемонстрировала трагедия в «Крокус Сити Холле».
Как отмечает политтехнолог Виктор Васильев, тот же Таджикистан выдавливает в Россию из страны исламистов, радикальную молодежь, чтобы с ней не было проблем в самом Таджикистане. А Россия эти проблемы с радостью берет на свои плечи.Действительно, если в странах Средней Азии религиозные фундаменталисты и исламисты часто подвергаются преследованию, то в России практически никакой борьбы с ними не ведется. Напротив, чиновники, похоже, подыгрывают исламистам, закрывая глаза на многие вещи (вроде публичных намазов, периодических массовых стихийных акций мусульман и т. д.).
Причины происходящего кроются не только в строительных фирмах, интересы которых лоббируют некоторые чиновники. Дело в том, что Россия связана определенными международно-правовыми обязательствами в области миграции.
Международные обязательства России по вопросам миграции
Некоторое время назад депутат Госдумы Михаил Матвеев, который является противником нынешней миграционной политики, отметил, что миграция в Россию из Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и других стран Средней Азии осуществляется по плану «Коридор Центральная Азия – Россия» Международной организации по миграции (МОМ), спонсируемой Всемирным банком и Департаментом международного развития правительства Великобритании.
Эта информация официально опубликована на сайте Международной организации по миграции (МОМ) – там указано, что в период с 2010 по 2013 год проводилась региональная программа по миграции в Центральной Азии и России (CARM), «направленная на снижение бедности в Центральной Азии… Это особенно актуально для двух наиболее бедных стран региона, Кыргызской Республики и Таджикистана».
В 2021 году МОМ также содействовала миграции в коридоре Центральная Азия – Российская Федерация, и финансировался этот проект Швейцарским агентством по развитию и сотрудничеству (SDC). Еще раз стоит подчеркнуть – основной целью данной программы является снижение бедности в Центральной Азии, т. е. Россия взяла на себя определенные международные обязательства по приему мигрантов из неблагополучных стран Центральной Азии.
Помимо этого, Россия связана двухсторонними договорами с некоторыми государствами Средней Азии, например, с тем же Таджикистаном, о трудовой миграции и двойном гражданстве. Никакой практической выгоды из этого Россия де-факто не получает – ее получают страны Средней Азии (Таджикистан, Киргизия и т. д.).
Так, по официальным данным, приток денежных переводов в Таджикистан в 2022 году составил 49 % ВВП и оставался ключевым фактором, который стимулировал экономический рост страны. Несмотря на то, что Таджикистан скрывает сведения по денежным переводам из России, нетрудно догадаться, что большая часть из этих 49 % – это переводы из нашей страны. Что касается других стран Средней Азии, то объем денежных переводов из России в Узбекистан по итогам 2022 года составил 14,5 млрд долларов, а в Киргизию – 2,6 млрд долларов.
То есть на словах чиновники критикуют миграционную политику Европы и говорят о коварстве Запада, а на деле выполняют обязательства по миграции перед глобальными структурами и проводят схожую с Европой миграционную политику. Политику, не просто предусматривающую привлечение большого количества мигрантов с чуждой культурой, но и беспроблемное получение ими российского гражданства.
Некоторые исследователи миграционного вопроса отмечают, что, став гражданином Российской Федерации, мигрант не всегда стремится к интеграции в российский социум путем замены ментальных ценностей своей страны на российские. Культурный барьер и менталитет по-прежнему сохраняются, распространяясь и на потомков мигрантов в последующих поколениях. И мы можем через некоторое время оказаться в ситуации, когда второе поколение постсоветских мигрантов, родившееся в России, превратится в точно таких же по своему поведению, как арабские мигранты во Франции*.
Исламизм и криминал: основные проблемы миграции
Миграция из Средней Азии, которая приобретает черты «переселения народов», приводит к появлению анклавов в крупных городах, формируемых по этническому и религиозному принципу. В некоторых регионах России уже стали формироваться этнические районы компактного проживания мигрантов – примером тому являются те же Котельники.
Специфической особенностью миграционных процессов в России является увеличение организованной преступности по этническому принципу, а также притоку совместно с криминальными элементами и сторонников радикальных течений ислама, признанных таковыми не только в России, но и у себя на исторической родине. Т. е. Россия получает вместе с трудовой миграцией и поток исламистов**.
Как справедливо отмечает исламовед Раис Сулейманов, мигранты из западных республик бывшего СССР (Украина, Беларусь, Молдова), в отличие от мигрантов из Средней Азии, не образовывают этнические ОПГ в России, поскольку мигранты из этих стран в культурно-цивилизационном плане не отличаются от русского населения России, составляющего значительное большинство жителей страны.
Важную роль в самоидентичности мигрантов из Средней Азии играет религиозный фактор, который у нас часто обходят стороной. Важность этого фактора доказывают результаты социологических опросов, проведенных в том же Таджикистане в 2014 году. Респондентам был задан вопрос: «какие критерии являются наиболее важными при выборе жены или мужа», были предложены такие критерии, как национальность, религия, социальный статус, доход, мнение родителей или родственников и чувства.
Результаты опроса продемонстрировали высокий уровень религиозной солидарности и национализма в обществе: для более чем 84 % опрошенных вопрос религии был определяющим фактором. Важным критерием также оказалась национальность – 74,8 % таджиков намерены вступать в брак только с представителями своего этноса***. В России же даже подобные опросы немыслимы, поскольку велик риск быть обвиненным в «экстремизме».
Следуя результатам опроса, неудивительно, что мигранты и дети мигрантов не интегрируются в российский социум – для них ключевую роль играет религиозная самоидентификация («мы – мусульмане») и национальная солидарность. Для них есть «свои», а есть «чужаки». «Своим» нужно всячески помогать, даже если эта «помощь» связана с нарушением законов страны пребывания.
В России же подобных вопросов стараются не замечать (проблемы подобного рода обычно скрывают под лозунгами о «многонациональности» и «многоконфессиональности» Российской Федерации), а национальные и религиозные вопросы решать путем наделения диаспор функциями субъектов миграционной политики, сделав их посредниками между мигрантами и государством.
Проблема радикального исламизма решается еще более странными (мягко говоря) методами, когда профилактику исламского радикализма перекладывают на плечи мусульманского духовенства в расчете на то, что мечети станут центрами интеграции мигрантов. На деле это часто приводит к тому, что исламское духовенство, которое порой само придерживается радикальных трактовок ислама, ведет соответствующую пропаганду среди мигрантов.
Так, имам казанской мечети «Аль-Ихлас» Рустем Сафин, имеющий условную судимость за членство в исламистской организации «Хизб-ут-Тахрир» (в 2009 году), в свое время превратил ее в штаб-квартиру этой организации, организовывал в Казани и Набережных Челнах серию уличных акций: пикетов, митингов, автопробегов, в которых активно принимали участие мигранты.
Более того, Сафин сумел превратить подведомственную ему мечеть в бюро по трудоустройству мигрантов и поиску им жилья. Сафина впоследствии все-таки осудили, однако он далеко не единственный имам, придерживающийся радикальных взглядов и использующий мигрантов в политических целях.
Совет муфтиев России, например, регулярно устраивает показательные коллективные намазы на улицах Москвы. Подобные демонстрации, на мой взгляд, имеют явный политический контекст и нацелены на демонстрирование силы. Намазы на центральных улицах, в магазинах и даже в метро (как массовые, так и индивидуальные) нередкое явление в России. При этом в других государствах, в первую очередь с преобладающим мусульманским населением, публичные намазы порицаются и караются штрафом.
В том же Казахстане за намаз в неустановленном месте предусмотрен штраф в размере до 481 тысячи тенге (более 100 тысяч рублей). В России никаких санкций за подобное действие не предусмотрено, поэтому «иностранные специалисты» массово совершают намазы прямо посреди улицы и даже на детских площадках.
Вяло и неуверенно ведется и борьба с полулегальными мусульманскими комнатами, стихийно организованными поблизости от мест работы мигрантов, и нелегальными мечетями, хотя именно в таких заведениях исламисты и террористы вербуют своих сторонников. Дело в том, что подобная борьба часто наталкивается на критику руководства республик Северного Кавказа и исламского духовенства, что заставляет власти идти на попятную.
Таким образом, с моей точки зрения, без реформ Россия оказывается не в состоянии противостоять основным проблемам, которые привозят с собой мигранты, как по причине крайне мягкого законодательства, так и по причине совершенно неверных подходов к миграционному вопросу в целом.
Противостоять исламизму и терроризму без изменения миграционной политики и борьбы с нелегальной миграцией невозможно.
Примечания:
* Сулейманов Р. Р. Мигранты и их роль в распространении радикальных течений ислама в России: причины, проявления и последствия // Идеологическое противодействие этнорелигиозному терроризму в современной России: сборник статей по вопросам возникающих угроз в этнокультурной и религиозной среде и методикам противодействия радикализации этнорелигиозного фактора и профилактики конфликтов на этнорелигиозной почве. – Саранск, 2014.
** Там же.
*** Ежова М. Ю. Гражданство и формирование гражданской идентичности в постсоветской России и Таджикистане (сравнительный политико-правовой анализ): дис. … докт. полит. наук. М., 2020.
Свежие комментарии