В Англии 1 мая принято было веселиться ещё до того, как это стало мейнстримом. Но вот в 1517 году слова «Мир» в привычном нам первомайском лозунге явно не хватало. Местные работяги решили показать, кто в доме хозяин.

Первомай в Англии

Многие английские фольклорные обычаи уходят корнями в глубину веков, когда жили древние кельты. Именно они делили свой год на четыре главных праздника. Нас интересует Белтейн, который символизировал первый день лета. В честь начала нового сезона кельты жгли костры. Сейчас его отмечают 1 мая, и с общепринятым днём труда он ничего общего не имеет.

На протяжении веков Первомай ассоциировался с весельем, разгулом и плодородием. Жители деревень скакали вокруг деревьев, проводили обряды, прыгали через костры, украшали двери ветками рябины, выбирали Королеву мая.

В общем, если так можно выразиться, что-то среднее между Иваном Купалой и Новым годом.

Бунт

1 мая 1517 года во времена правления Генриха VIII более тысячи разъярённых местных жителей, основная часть которых – рабочие, устроили хаос на улицах Лондона, что привело к арестам и казням. Бунт начался, когда группа подмастерьев, недовольных увеличением числа иностранных рабочих в городе, начала нападать на них, грабить их предприятия. Насилие быстро распространилось, и к концу дня тысячи людей вышли на улицы, уничтожая собственность иностранцев.

Любимый праздник, который при короле Генрихе VIII был днём радости и разгула, превратился в погромы. Из-за экономического спада Англии появилась напряжённость в городе, которую усугубили конфликт с Францией и знаменитые тезисы Мартина Лютера.


Благосклонность короны к иностранным купцам, которые поставляли аристократии предметы роскоши и были освобождены от правил, которые соблюдали английские ремесленники, приводила последних в ярость. Если английские сапожники должны были придерживаться определённых правил в своём мастерстве, то иностранным было можно всё.

Естественно, иностранная обувь по тому же дизайну была куда разнообразнее, и местные богачи её покупали с удовольствием. И шли деньги иностранцам, а не ущемлённым англичанам.

Ситуация осложнилась ещё больше, поскольку многие иностранные ремесленники и купечество проживали в районах за пределами юрисдикции Лондона. Это значило, что им не нужно было соблюдать лондонские законы и порядки. А Лондон во все времена был государством в государстве, и большинство жителей попадало под жёсткие рамки.

Иностранцы создали почти автономно управляемые анклавы, называемые «либерти». Пол Гриффитс, профессор истории в Университете штата Айова, объяснил, что


Пасхальная проповедь в храме Святой Марии в апреле положила начало враждебности, которая выплеснулась на улицы против мигрантов. Викарий Белл во время выступления под открытым небом разжёг ненависть и насилие. Он рассказал, что иностранцы «едят хлеб бедных детей, оставшихся без отцов». Воззвал к совести англичан, заявив, что они должны «беречь и защищать себя, а также причинять боль и огорчение иностранцам».

Эта ксенофобия подлила масла в огонь, и в течение месяца произошло несколько отдельных стычек и нападений на иностранных граждан.

В ответ власти ввели комендантский час в 9 часов вечера по приказу короля Генриха. Это мало повлияло на намерения тех, кто был готов пойти на все. Местные городские власти сами по себе не желали идти на многое, чтобы умиротворить корону – они тоже считали, что иностранцы злоупотребляют привилегиями.

По ходу событий молодые люди вышли на улицы в ночь на 1 мая, открыто наплевав на нормы. Все больше и больше рабочих присоединялись к бунтовщикам, и к полуночи их число перевалило за тысячу. Заместитель шерифа Лондона, будущий лорд канцлер Томас Мор даже обратился к воющей толпе, умоляя их вникнуть в суть и немного успокоиться. Его усилия сошли на нет, анархия набирала обороты и продлилась до рассвета.

Последствия бунта

К 4 мая было арестовано около 300 бунтовщиков, хотя их всё же потом помиловали по просьбе жены Генриха Екатерины Арагонской. А вот самим зачинщикам не повезло, и их казнили, включая главного из них – Джона Линкольна.

7 мая 1517 года публика наблюдала, как Линкольна вели по улицам Лондона, прежде чем он повстречался с палачом. Не желая уступать, он оставался непоколебим в своих взглядах до самого конца, и поэтому сначала его повесили, а после четвертовали. «Это было триумфальное представление театра эпохи Тюдоров, одновременно величественное, милосердное и мрачно угрожающее», – пишет историк Грэм Нобл.

Несмотря на то, что с главными зачинщиками разобрались, в душе лондонцев почти столетие не угасала искра насилия. Фактически, почти через сто лет Шекспир включит эти события в свою пьесу «Сэр Томас Мор», что свидетельствует о том, насколько массовые беспорядки захватили воображение публики.

С отходом Англии от католической церкви и в период Реформации протестантские иммигранты начали прибывать толпами. В целом в Лондоне мало что изменилось с точки зрения отношения к иностранцам, которые лишали местных работы. Даже появление станков и машин в последующие столетия никак не развеяло эти опасения.

Более трети всех нынешних лондонцев родились не просто за пределами города, а за пределами Великобритании. И истинные англичане, которые так любят и ценят свою нацию, очень недовольны таким развитием событий. И мне кажется, что эти чопорные господа из центра Лондона или сбитые работяги из его окрестностей когда-то повторят этот злой Первомай.