Глава 5. Отрешённость
Отрешённость — единственный транспорт, способный доставить вас от стремления к обретению.
Вы можете полагать, что там, где всего вдоволь, люди должны вечно купаться в счастье и удовлетворённости. Кажется весьма логичным, что мы, жители богатого Запада, должны быть счастливейшими людьми на планете. Мы потребляем огромную долю мировых природных ресурсов. Мы имеем самый высокий уровень жизни за всю историю человечества. Мы имеем изобилие холодильников, телевизоров и автомобилей. Эти вещи, которые мы воспринимаем как самое необходимое, являются на самом деле предметами роскоши для 90 процентов населения Земли. По сравнению с большинством других жителей планеты мы так богаты, как им и не снилось. Однако нам не дано быть удовлетворёнными, счастливыми и радостными. Как это может быть?
Мне кажется, что чем большими материалистами мы становимся, тем мы менее доверчивы. Чем больше мы имеем, тем менее склонны фокусироваться на обмене основными человеческими ценностями. Вместо этого мы смещаем акценты на свои и чужие бумажки и собственность.
Когда мы имеем очень мало собственности, мы вынуждены общаться и смотреть друг другу прямо в глаза, и ничто материальное не отвлекает нашего взгляда. По мере того как мы накапливаем всё больше, наши глаза перемещаются на наши владения, отвлекаясь от человеческих отношений. Поэтому в нашем наиболее сосредоточенном на материальных благах обществе в истории цивилизации мы имеем самый высокий уровень одиночества и отчаяния. Сместив акцент с межчеловеческого взаимодействия, мы одновременно создали одну из самых жестоких культур в человеческой истории. Одиночество и насилие — вот порождения нашего поглощённого материальным накоплением общества.
Самые важные вопросы, которые вы можете задать себе относительно своего места в этой культуре, таковы. Как я могу быть счастливым, любящим, удовлетворённым человеком, продолжая функционировать в условиях погони за собственностью, которые как будто определяют всю нашу социальную структуру? Возможно ли прожить свою жизнь с внутренней радостью и гармонией в более широком контексте жадности и накопительства? Как я могу наполнять свою повседневную жизнь любовью, гармонией и успехом, когда я окружён людьми, которые в своей безостановочной гонке за большим сеют одиночество и насилие?
Я верю, что ответы на эти вопросы можно найти в отрешённости.
Отрешённость сродни неписанному закону Вселенной, который всегда действует. Вопрос лишь в том, готовы вы или нет настроиться на него, сделать так, чтобы он работал в вашей жизни. В нашем чрезмерно «стяжательском» обществе отрешённость — это принцип, который легко отвергается теми, кто продолжает гнаться за всё большим и большим успехом. Это нечто такое, что многие высмеивают, потому что оно бросает вызов самой сути их вековых традиций и убеждений.
Пожалуйста, поймите, я не утверждаю, что накопление материального богатства — это зло. Достигнув богатства из глубокой бедности, я радуюсь урожаю, который приносят большие деньги. Это приятно. Я горжусь своими достижениями и не чувствую потребности извиняться за то, что имею возможность покупать всё, что захочу после своих трудов. Отрешённость не отрицает радости достижения изобилия. Как ни парадоксально, она приносит в вашу жизнь ещё большее изобилие, а отнюдь не требует от вас выбросить все свои материальные блага.
Однако вы, вероятно, обнаружили, что вам будет очень легко отказаться от своих приобретений, если таков будет ваш выбор.
Когда мы имеем очень мало собственности, мы вынуждены общаться и смотреть друг другу прямо в глаза, и ничто материальное не отвлекает нашего взгляда. По мере того как мы накапливаем всё больше, наши глаза перемещаются на наши владения, отвлекаясь от человеческих отношений. Поэтому в нашем наиболее сосредоточенном на материальных благах обществе в истории цивилизации мы имеем самый высокий уровень одиночества и отчаяния. Сместив акцент с межчеловеческого взаимодействия, мы одновременно создали одну из самых жестоких культур в человеческой истории. Одиночество и насилие — вот порождения нашего поглощённого материальным накоплением общества.
Самые важные вопросы, которые вы можете задать себе относительно своего места в этой культуре, таковы. Как я могу быть счастливым, любящим, удовлетворённым человеком, продолжая функционировать в условиях погони за собственностью, которые как будто определяют всю нашу социальную структуру? Возможно ли прожить свою жизнь с внутренней радостью и гармонией в более широком контексте жадности и накопительства? Как я могу наполнять свою повседневную жизнь любовью, гармонией и успехом, когда я окружён людьми, которые в своей безостановочной гонке за большим сеют одиночество и насилие?
Я верю, что ответы на эти вопросы можно найти в отрешённости.
Отрешённость сродни неписанному закону Вселенной, который всегда действует. Вопрос лишь в том, готовы вы или нет настроиться на него, сделать так, чтобы он работал в вашей жизни. В нашем чрезмерно «стяжательском» обществе отрешённость — это принцип, который легко отвергается теми, кто продолжает гнаться за всё большим и большим успехом. Это нечто такое, что многие высмеивают, потому что оно бросает вызов самой сути их вековых традиций и убеждений.
Пожалуйста, поймите, я не утверждаю, что накопление материального богатства — это зло. Достигнув богатства из глубокой бедности, я радуюсь урожаю, который приносят большие деньги. Это приятно. Я горжусь своими достижениями и не чувствую потребности извиняться за то, что имею возможность покупать всё, что захочу после своих трудов. Отрешённость не отрицает радости достижения изобилия. Как ни парадоксально, она приносит в вашу жизнь ещё большее изобилие, а отнюдь не требует от вас выбросить все свои материальные блага.
Однако вы, вероятно, обнаружили, что вам будет очень легко отказаться от своих приобретений, если таков будет ваш выбор.
Понимание того, что означает отрешённость.
На протяжении всей жизни я неоднократно ссылался на нашу двойственность — нашу форму и бесформенность. Значительная часть нашего существа бесформенна — та часть, которая включает наше мышление, духовность и высшее сознание. Мысль есть важнейшее измерение, в котором мы буквально создаём свою жизнь и где обитают наше высшее сознание и духовность. Все наши привязанности суть в форме. Я использую термин «привязанность» для описания состояния, когда мы упорно цепляемся за что-либо или определяем свою жизненную цель через вещи или людей, внешних по отношению к нам. Таким образом, привязанность есть нечто из мира формы, чему мы придаём такое большое значение, что становимся эмоционально привязаны к нему. Нам кажется, что мы должны обладать им, иначе потеряем что-то из своей человеческой сути. Но имейте в виду, что наша сущность — в мысли, где в буквальном смысле привязанности невозможны. В теле сновидений можно иметь привязанности в мысли, но в момент пробуждения вы понимаете, что вещи и люди, к которым вы были привязаны, — лишь иллюзии, созданные из сна.
Когда вы истинно пробуждаетесь, вы видите всю незначительность какой-либо привязанности. Представьте, как вы, оставив эту плоскость (после смерти), оглядываетесь назад на все свои привязанности. Какими неважными они покажутся вам. Аналогично поразмыслите над принципом отрешённости. Отрешитесь от потребности цепляться за вещи и людей. В сущности мы не можем обладать ничем и никем. Всякая привязанность мешает жить на более высоком уровне сознания. На другом уровне привязанности виновны в уменьшении личного счастья и успеха. Чем менее вы держитесь за людей и вещи, тем меньше препятствий остаётся для вашего жизненного перехода.
Способность отрешиться от всех вещей и людей и при этом продолжать видеть себя частью человечества как: целого — один из величайших парадоксов духовного перехода. В данный момент своей жизни я искренне уверен, что связан со всеми остальными людьми в одно целое, и одновременно я знаю, что мне больше не нужно быть привязанным (то есть держаться, чтобы не чувствовать себя незавершённым) ни к кому в этом теле, называемом человечеством, и не нужно ничего накапливать, чтобы чувствовать себя завершённым. Я ценю и прославляю то, что имею.
Таким образом, моя отрешённость от потребности в чём-либо или в ком-либо, чтобы ощущать себя целым и завершённым, позволяет просто плыть по жизни и быть собой, а не бороться с жизнью или требовать что-либо от кого-либо. Отрешённость — это отсутствие потребности держаться за что-то или за кого-то. Это не означает ничего не иметь. Это способ мышления и существования, дающий нам свободу плыть по жизни, как плывет всё, что дано нам Богом.
Отрешённость осуществляется в измерении бесформенности или мысли. Это процесс очищения, который в конечном итоге ведёт к свободе от потребности жить так много в мире формы. Отрешённость означает не быть рабом всех тех вещей, которые мы копим. Это обретение, а не стремление. Это переживание, подобное тому, что ощущаешь, когда спокойно плывешь по течению реки. Плывёшь без каких-либо препятствий. Это портрет совершенства Вселенной. Свободное плавание вниз по течению.
Свободное плавание как средство достижения отрешённости.
Чем более мы привязаны к людям, вещам, идеям и эмоциям, тем менее мы способны переживать эти феномены аутентично. Попробуйте сжать воду в кулаке, и вы увидите, как быстро она исчезнет. Но расслабьтесь и предоставьте руке свободно плыть в той же воде, и вы будете ощущать воду столько, сколько захотите. Это принцип отрешённости и свободного плавания. Всё во Вселенной — именно всё — есть энергия, в том числе и вы. Чтобы быть наиболее эффективной, энергия должна течь свободно. Позволять вещам свободно плыть по течению — образ существования Вселенной. Воздух течёт вокруг планет без каких-либо препятствий. Вода течёт по физической поверхности по пути наименьшего сопротивления. Сама Земля совершает плавное, непрерывное движение вокруг своей оси, все небесные тела свободно плывут во Вселенной.
Всю Вселенную можно назвать одной большой энергетической системой, огибающей любые препятствия, пытающиеся взнуздать движение этой энергии. Она работает в гармонии со всеми своими компонентами без каких-либо требований или привязанностей к тому, каким следует быть положению вещей.
Имейте в виду, что люди тоже являются энергетической системой. Мы тоже составляем часть жизненной силы, которая является единой песней. И поскольку вся энергия должна течь беспрепятственно, из этого кажется естественным заключить: чтобы мы могли функционировать во Вселенной идеально, нам тоже нужно плыть, не отягощаясь привязанностями. Чем меньше препятствий на пути потока энергии, тем более эффективно и гармонично мы вписываемся в целую энергетическую систему, называемую Вселенной. Привязанности, побуждающие нас верить, что нам нужно все больше вещей и больший контроль над другими, суть препятствия на пути к высшему сознанию и к пробужденной, трансформированной жизни. Отрешённость — один из великих уроков жизни для тех, кто идёт по пути просветления.
Функционирование вашей формы во Вселенной.
Вы — одна совершенная энергетическая система. Да, вы! Вы не работаете над тем, чтобы ваше тело делало то, что ему положено для поддержания жизни в вас. Вы не привязаны к действиям, которые ваше тело совершает в каждое мгновение вашего существования в форме. Вы не пытаетесь управлять работой всей системы.
Она работает идеально без каких-либо указаний с вашей стороны. Более того, если бы вы попытались руководить функциями своего тела, вы стали бы препятствием для этой идеально текущей энергии и системной работы. Например, вообразите, что вы едите салат и проглатываете латук, разжевав его. Представьте, сколько действий вы и этот кусочек латука должны совершить, чтобы обеспечить процесс вашего питания. Слюна автоматически попадает в ваш рот, чтобы облегчить прожевывание. Вы не занимаетесь слюноотделением, оно происходит само. Потом, когда вы начинаете проглатывать разжёванный латук, вам не нужно активно работать перистальтическими мышцами вашего горла, чтобы латук пошёл вниз, а не вверх. Это происходит без всякой помощи или вмешательства с вашей стороны. Вы не руководите проникновением латуковой жвачки в вашу кровь. Пищеварительный процесс заставляет латук делать именно то, что ему должно делать, двигаться туда, куда ему положено двигаться, и превращает латук в питательные вещества и рассылает точное количество их туда, где они необходимы. Питательные вещества, полученные из капусты и необходимые для поджелудочной железы, никогда по ошибке не попадут в большой палец вашей ноги. Вам никогда не приходится делать что-либо в системе, которая есть вы, чтобы она работала идеально. Вы не имеете абсолютно никаких привязанностей к чему-либо относящемуся к латуку после того, как вы проглотили его. Путешествие латука не требует вашего внимания. Вам никогда не приходило в голову приказывать или как-то воздействовать на свою пищеварительную систему или систему выведения. Они работают без какого-либо вмешательства с вашей стороны.
Другой пример. Ваше сердце делает тысячи ударов каждый день вашей жизни. Вы когда-нибудь тратили время на то, чтобы заставить сердце биться? Оно работает автоматически и идеально, и чем меньше вы привязаны к тому, как оно работает, тем меньше вероятность иметь с ним проблемы. В каждый момент вашей жизни в вашем теле совершается вечное движение — исполнение множества различных функций, о которых вы ничего не знаете. Все эти функции выполняются идеально, потому что они гармонируют с высшими универсальными принципами. Вам нет нужды вмешиваться. Ваше вмешательство скорее всего создаст препятствия для естественного течения этих функций.
Таким образом, вы как система систем функционируете внутри самой большой системы, Вселенной. Энергия просто течёт так, как ей надлежит. Пища попадает внутрь вас, за дело берётся ваше совершенство, и всё работает, как по предписанию. Вмешательство с вашей стороны только искривит этот естественный поток и потому принесёт вред совершенству, которым вы являетесь.
Теперь я хочу, чтобы вы оторвались от микроскопа, который исследовал вас, и посмотрели в телескоп, чтобы увидеть большую картину. Вселенная — это система систем, подобная тем совершенным системам, что пронизывают человеческое существо. Она тоже работает в соответствии с множеством принципов, которые неподконтрольны нам и действуют независимо от нашего мнения о них — действуют, даже если мы не понимаем их. И, что самое важное, они работают лучше, когда мы не вмешиваемся и представляем энергии течь беспрепятственно. Мне нравится сравнивать этот процесс с прохождением латука (который есть не что иное, как энергия) через вашу систему, где он сбрасывает точное количество питательных веществ там, где положено. Вы, как и латук, выполняете свои функции идеально. Это интеллект, который существует за всякой формой. Эта сила, или Бог, или дух, или как хотите называйте, является частью всякой формы. И работает в гармонии без какого-либо вмешательства или привязанностей.
А теперь большой скачок! Только что вы были системой, потребляющей кусок латука. Теперь вообразите себя гигантским куском латука. Перенеситесь вовне и станьте метафорическим латуком, который является частью самой большой картины, вашего места во Вселенной. Вы также являетесь большим ломтем энергии, который свободно течёт в большей системе внутри ещё большей и так далее в бесконечность. Вы тоже можете делать точно то, что вам предписано, пока не вмешиваетесь в свою роль внутри идеальной системы. Вы не должны пытаться делать то, что считаете своей ролью, вы должны быть, как латук, предоставляя всему работать свободно и идеально.
Вам нужно понять, что всякая ваша привязанность к тому, что должно быть, так или иначе мешает вашему идеальному функционированию внутри большей системы. Вам следует понять, что всякая собственность, к которой вы привязываетесь, оказывает тот же эффект на эту идеально функционирующую энергетическую систему, как если бы латук захватил с собой в путешествие по вашим внутренностям какой-то багаж. Вы знаете, что случится, если латук каким-то образом решит, что ему нужно иметь нечто большее, чтобы функционировать как должно. Это повлияет не только на сам латук и ваш желудок, но со временем и на само ваше существование.
Я конечно понимаю, что мы существа посложнее латука. Но эта аналогия напоминает нам, что универсальные принципы идеально работают без какого-то вмешательства или помощи. Применив принципы отрешённости к своей повседневной жизни, вы обнаружите, что функционируете свободно и плывёте с энергетической системой, которой является Вселенная. Что ещё важнее, вы обнаружите, что позволяете энергии целой Вселенной беспрепятственно протекать через вас.
Чем более вы способны плыть без привязанностей, тем более счастливым и довольным вы будете чувствовать себя. Кроме того, вещи, за которыми вы бесконечно гонялись и, заполучив которые, всё равно желали чего-то большего, начнут вливаться в вашу жизнь именно в тех количествах, которые необходимы для того, чтобы обеспечить вас и ваших любимых. Сочетайте это с применением принципа изобилия, и вы обнаружите, что почти безо всяких усилий в вашу жизнь вливается все больше и больше. Потом вы будете поддерживать энергетический поток на определённом уровне, отдавая назад всё, что вам не нужно. И вот чудо из чудес — чем больше вы отдаёте, тем больше имеете.
Эта система воистину совершенна, если вы позволяете ей работать без всякого вмешательства. Наше вмешательство вызывается какого-то рода привязанностью, которую мы усилили до такой степени, что не верим, что способны комфортно прожить без неё.
С четвёртого по восьмой классы я сидел на своём месте в школе, молчаливо томясь по Эрлин Ренц, любви моей жизни. Я считал её красавицей, но и допустить не мог, чтобы набраться мужества сказать ей об этом. Мы жили по-соседству, и я дружил с её старшим братом, так что мог видеть её достаточно регулярно. Она навсегда заняла особое место в моём сердце.
Недавно я получил от неё письмо, где она сообщила, что прочла некоторые из моих книг и видела статью обо мне в журнале выпускников университета Уэйн. Я сразу же решил позвонить ей. Мы проболтали сорок минут. Я рассказал ей о своей юношеской любви к ней, и она ответила: «Я знала об этом». Я не мог поверить. Во время нашей беседы она сказала: «Уэйн, самое главное, что отложилось в моей памяти о тебе, — это то, что ты никогда не был озабочен собственностью и был самым щедрым человеком в нашем классе». Меня несколько удивило, что именно это осталось главным воспоминанием Эрлин, но когда я оглянулся в прошлое, то решил, что её замечание было верным. Я как будто знал уже тогда, что быть привязанным к чему-либо — вернейший путь никогда не обладать этим в достатке. В то время как мои сверстники толковали о своих желаниях, я обычно довольствовался тем, что имел. Более того, я помогал своим друзьям придумывать способы получить то, чего они так страстно желали. Когда я был юношей и молодым человеком, мои друзья имели мощные спортивные машины и бесконечно толковали о своём желании приобрести ту или иную модную модель, а я любил свой «Плимут» 1950 г. выпуска со всеми его ржавыми пятнами и отсутствующими частями. Мне это никогда не казалось существенным. Оглядываясь назад, я вижу, как близок был к отрешённости уже тогда.
У меня очень немного вещей, которыми богатые люди любят украшать свою жизнь. Модная одежда не играет никакой роли в моей жизни, и мне даже в голову не приходит загромождать свой дом дорогостоящими безделушками. Однако (вновь парадокс!) я обретаю при этом возможность иметь всё, что кто-либо когда-либо желал иметь. Создаётся впечатление, что чем меньше я забочусь о приобретениях, тем больше их входит в мою жизнь для использования и повторного обращения. Есть нечто очень глубокое в кажущемся парадоксе «больше есть меньше». Для меня иметь больше — значит быть вынужденным страховать это, беречь, полировать, беспокоиться об этом, пытаться удвоить это, хвастаться этим, оценивать, быть может, продавать с выгодой и так далее.
Конечно, можно ценить красоту какого-нибудь предмета и получать от него искреннюю радость, но это не привязанность. Вы просто позволяете энергии вашей оценки и любви протекать через предмет и возвращаться к вам. Если вас интересует разница между привязанностью и радостью обладания, спросите себя, как бы вы отреагировали, если бы предмет, который вы цените, вдруг исчез— украден, разбился, потерялся и т. п. Ваше лицо исказилось бы гневом и беспокойством? Вы поникли бы и потеряли возможность эффективно функционировать ради себя и тех, кого любите? Тогда это привязанность. Привязанность к предмету даёт ему некоторую власть над вами, контроль над вашими эмоциями, управление ими. Я (как и моя жена) твёрдо знаю, что если какой-нибудь предмет у нас вдруг исчезнет, я скажу что-либо вроде следующего: «Он теперь там, где должен быть. Кто бы сейчас ни пользовался или любовался этой вещью, я надеюсь, что он получает радость и счастье. Это всего лишь вещь, и я не привязан к ней».
Это не означает безразличия к ворам и беспечным людям. Это означает лишь, что вы не должны позволять вещам владеть вами. Обретите способность отрешить себя, свою человечность и жизненную цель от всего лишь вещей, обладающих только той ценностью, какую мы приписываем им. Если мы можем приписать ценность вещи просто движением мысли, то, конечно, можем в результате другого мыслительного процесса достаточно эффективно и отрешиться от этого процесса придания ценности.
Прекрасный пример этого представился мне, пока я писал эту книгу.
После трёхчасового ток-шоу по радио в Майами я импульсивно принял решение откликнуться на давнишнее приглашение.
Мари Провенцано, занимающаяся косметической обработкой и массажем кожи лица, написала мне множество писем о том, сколько пользы ей принесли мои книги и кассеты. Она уже несколько лет приглашала меня в свою студию на бесплатный косметический сеанс в знак благодарности. Непонятно, по какой причине я вдруг решил по пути из Майами домой сделать остановку у Мари и пройти первую в своей жизни процедуру лицевого массажа.
Когда я устроился поудобнее в ожидании этого нового переживания, Мари сказала мне, что несколько лет назад перенесла слабый инсульт и чувствовала, что прослушивание моих кассет оздоровительным образом воздействует на неё. Мне было очень приятно слышать, какую роль я сыграл, помогая кому-то справиться с таким недугом. По ней никак нельзя было сказать, что она когда-то перенесла инсульт. Мари пояснила, что до инсульта она всегда была озабочена тем, чтобы стать «идеальным человеком». Она рассказала, как любила принимать гостей, но они наполняли её жизнь стрессом, так как всё должно было быть «как надо». Её вечеринки были демонстрациями дорогих платьев и украшений, еды высшего гурманского качества, столовых приборов, отражавших её оригинальность и вкус, которыми ей хотелось прославиться. Ей нравились комплименты, которые ей раздавали в такие вечера. Она сказала, что теперь понимает, оглядываясь назад, что много лет она была озабочена ложным пониманием смысла жизни, происходящим из её привязанностей. Один из таких «идеальных» вечеров стал поворотным моментом в её жизни.
Таким образом, вы как система систем функционируете внутри самой большой системы, Вселенной. Энергия просто течёт так, как ей надлежит. Пища попадает внутрь вас, за дело берётся ваше совершенство, и всё работает, как по предписанию. Вмешательство с вашей стороны только искривит этот естественный поток и потому принесёт вред совершенству, которым вы являетесь.
Теперь я хочу, чтобы вы оторвались от микроскопа, который исследовал вас, и посмотрели в телескоп, чтобы увидеть большую картину. Вселенная — это система систем, подобная тем совершенным системам, что пронизывают человеческое существо. Она тоже работает в соответствии с множеством принципов, которые неподконтрольны нам и действуют независимо от нашего мнения о них — действуют, даже если мы не понимаем их. И, что самое важное, они работают лучше, когда мы не вмешиваемся и представляем энергии течь беспрепятственно. Мне нравится сравнивать этот процесс с прохождением латука (который есть не что иное, как энергия) через вашу систему, где он сбрасывает точное количество питательных веществ там, где положено. Вы, как и латук, выполняете свои функции идеально. Это интеллект, который существует за всякой формой. Эта сила, или Бог, или дух, или как хотите называйте, является частью всякой формы. И работает в гармонии без какого-либо вмешательства или привязанностей.
А теперь большой скачок! Только что вы были системой, потребляющей кусок латука. Теперь вообразите себя гигантским куском латука. Перенеситесь вовне и станьте метафорическим латуком, который является частью самой большой картины, вашего места во Вселенной. Вы также являетесь большим ломтем энергии, который свободно течёт в большей системе внутри ещё большей и так далее в бесконечность. Вы тоже можете делать точно то, что вам предписано, пока не вмешиваетесь в свою роль внутри идеальной системы. Вы не должны пытаться делать то, что считаете своей ролью, вы должны быть, как латук, предоставляя всему работать свободно и идеально.
Вам нужно понять, что всякая ваша привязанность к тому, что должно быть, так или иначе мешает вашему идеальному функционированию внутри большей системы. Вам следует понять, что всякая собственность, к которой вы привязываетесь, оказывает тот же эффект на эту идеально функционирующую энергетическую систему, как если бы латук захватил с собой в путешествие по вашим внутренностям какой-то багаж. Вы знаете, что случится, если латук каким-то образом решит, что ему нужно иметь нечто большее, чтобы функционировать как должно. Это повлияет не только на сам латук и ваш желудок, но со временем и на само ваше существование.
Я конечно понимаю, что мы существа посложнее латука. Но эта аналогия напоминает нам, что универсальные принципы идеально работают без какого-то вмешательства или помощи. Применив принципы отрешённости к своей повседневной жизни, вы обнаружите, что функционируете свободно и плывёте с энергетической системой, которой является Вселенная. Что ещё важнее, вы обнаружите, что позволяете энергии целой Вселенной беспрепятственно протекать через вас.
Чем более вы способны плыть без привязанностей, тем более счастливым и довольным вы будете чувствовать себя. Кроме того, вещи, за которыми вы бесконечно гонялись и, заполучив которые, всё равно желали чего-то большего, начнут вливаться в вашу жизнь именно в тех количествах, которые необходимы для того, чтобы обеспечить вас и ваших любимых. Сочетайте это с применением принципа изобилия, и вы обнаружите, что почти безо всяких усилий в вашу жизнь вливается все больше и больше. Потом вы будете поддерживать энергетический поток на определённом уровне, отдавая назад всё, что вам не нужно. И вот чудо из чудес — чем больше вы отдаёте, тем больше имеете.
Эта система воистину совершенна, если вы позволяете ей работать без всякого вмешательства. Наше вмешательство вызывается какого-то рода привязанностью, которую мы усилили до такой степени, что не верим, что способны комфортно прожить без неё.
Как я научился применять этот принцип.
С четвёртого по восьмой классы я сидел на своём месте в школе, молчаливо томясь по Эрлин Ренц, любви моей жизни. Я считал её красавицей, но и допустить не мог, чтобы набраться мужества сказать ей об этом. Мы жили по-соседству, и я дружил с её старшим братом, так что мог видеть её достаточно регулярно. Она навсегда заняла особое место в моём сердце.
Недавно я получил от неё письмо, где она сообщила, что прочла некоторые из моих книг и видела статью обо мне в журнале выпускников университета Уэйн. Я сразу же решил позвонить ей. Мы проболтали сорок минут. Я рассказал ей о своей юношеской любви к ней, и она ответила: «Я знала об этом». Я не мог поверить. Во время нашей беседы она сказала: «Уэйн, самое главное, что отложилось в моей памяти о тебе, — это то, что ты никогда не был озабочен собственностью и был самым щедрым человеком в нашем классе». Меня несколько удивило, что именно это осталось главным воспоминанием Эрлин, но когда я оглянулся в прошлое, то решил, что её замечание было верным. Я как будто знал уже тогда, что быть привязанным к чему-либо — вернейший путь никогда не обладать этим в достатке. В то время как мои сверстники толковали о своих желаниях, я обычно довольствовался тем, что имел. Более того, я помогал своим друзьям придумывать способы получить то, чего они так страстно желали. Когда я был юношей и молодым человеком, мои друзья имели мощные спортивные машины и бесконечно толковали о своём желании приобрести ту или иную модную модель, а я любил свой «Плимут» 1950 г. выпуска со всеми его ржавыми пятнами и отсутствующими частями. Мне это никогда не казалось существенным. Оглядываясь назад, я вижу, как близок был к отрешённости уже тогда.
У меня очень немного вещей, которыми богатые люди любят украшать свою жизнь. Модная одежда не играет никакой роли в моей жизни, и мне даже в голову не приходит загромождать свой дом дорогостоящими безделушками. Однако (вновь парадокс!) я обретаю при этом возможность иметь всё, что кто-либо когда-либо желал иметь. Создаётся впечатление, что чем меньше я забочусь о приобретениях, тем больше их входит в мою жизнь для использования и повторного обращения. Есть нечто очень глубокое в кажущемся парадоксе «больше есть меньше». Для меня иметь больше — значит быть вынужденным страховать это, беречь, полировать, беспокоиться об этом, пытаться удвоить это, хвастаться этим, оценивать, быть может, продавать с выгодой и так далее.
Конечно, можно ценить красоту какого-нибудь предмета и получать от него искреннюю радость, но это не привязанность. Вы просто позволяете энергии вашей оценки и любви протекать через предмет и возвращаться к вам. Если вас интересует разница между привязанностью и радостью обладания, спросите себя, как бы вы отреагировали, если бы предмет, который вы цените, вдруг исчез— украден, разбился, потерялся и т. п. Ваше лицо исказилось бы гневом и беспокойством? Вы поникли бы и потеряли возможность эффективно функционировать ради себя и тех, кого любите? Тогда это привязанность. Привязанность к предмету даёт ему некоторую власть над вами, контроль над вашими эмоциями, управление ими. Я (как и моя жена) твёрдо знаю, что если какой-нибудь предмет у нас вдруг исчезнет, я скажу что-либо вроде следующего: «Он теперь там, где должен быть. Кто бы сейчас ни пользовался или любовался этой вещью, я надеюсь, что он получает радость и счастье. Это всего лишь вещь, и я не привязан к ней».
Это не означает безразличия к ворам и беспечным людям. Это означает лишь, что вы не должны позволять вещам владеть вами. Обретите способность отрешить себя, свою человечность и жизненную цель от всего лишь вещей, обладающих только той ценностью, какую мы приписываем им. Если мы можем приписать ценность вещи просто движением мысли, то, конечно, можем в результате другого мыслительного процесса достаточно эффективно и отрешиться от этого процесса придания ценности.
Прекрасный пример этого представился мне, пока я писал эту книгу.
После трёхчасового ток-шоу по радио в Майами я импульсивно принял решение откликнуться на давнишнее приглашение.
Мари Провенцано, занимающаяся косметической обработкой и массажем кожи лица, написала мне множество писем о том, сколько пользы ей принесли мои книги и кассеты. Она уже несколько лет приглашала меня в свою студию на бесплатный косметический сеанс в знак благодарности. Непонятно, по какой причине я вдруг решил по пути из Майами домой сделать остановку у Мари и пройти первую в своей жизни процедуру лицевого массажа.
Когда я устроился поудобнее в ожидании этого нового переживания, Мари сказала мне, что несколько лет назад перенесла слабый инсульт и чувствовала, что прослушивание моих кассет оздоровительным образом воздействует на неё. Мне было очень приятно слышать, какую роль я сыграл, помогая кому-то справиться с таким недугом. По ней никак нельзя было сказать, что она когда-то перенесла инсульт. Мари пояснила, что до инсульта она всегда была озабочена тем, чтобы стать «идеальным человеком». Она рассказала, как любила принимать гостей, но они наполняли её жизнь стрессом, так как всё должно было быть «как надо». Её вечеринки были демонстрациями дорогих платьев и украшений, еды высшего гурманского качества, столовых приборов, отражавших её оригинальность и вкус, которыми ей хотелось прославиться. Ей нравились комплименты, которые ей раздавали в такие вечера. Она сказала, что теперь понимает, оглядываясь назад, что много лет она была озабочена ложным пониманием смысла жизни, происходящим из её привязанностей. Один из таких «идеальных» вечеров стал поворотным моментом в её жизни.
Вместо того чтобы раздавать комплименты, одна гостья сказала: «Мари, вы не устали от всего этого шоу, от необходимости все делать идеально?» Мари сказала мне, что тогда просто разрыдалась. Женщина подошла к ней, обняла её рукой и два часа утешала. Они говорили о настоящей Мари, человеке, скрытом за всеми этими безделушками и модными обедами. Они говорили о том, как легко замаскироваться во внешней «дребедени», и о том, как одинок человек, ласкающий свои драгоценности, вместо того чтобы заглянуть в глаза и сердце своего брата-человека. Они говорили о том, как перенаправить энергию, чтобы служить другим и вернуться к той настоящей личности, запёртой в тюрьме собственничества. Это было началом подлинной дружбы.
Вскоре после этого Мари перенесла инсульт, и её новая подруга помогала ей переступить через болезнь. Они вместе изучали литературу о любви и гармонии, и Мари начала преподавать в местном колледже курс по моим материалам. Сегодня в её классе, который растёт быстрее, чем она могла предположить, уже сорок пять слушателей. Она начинает занятия с описания того, как привязанности к вещам и собственности блокировали ее способность видеть красоту и радость межчеловеческих отношений. Каким образом вечер, начавшийся как очередной «идеальный» обед, изменил её жизнь и привел к открытию возможности жить лучше и даже излечиться от последствий инсульта.
Мари — один из самых счастливых и весёлых людей, каких я когда-либо встречал. Ей ужасно хотелось поделиться этой историей преображения со мной, и она выпалила: «Я просто не могу поверить, что вы действительно здесь, в моей студии! Вы, мой гуру, человек, которого я слушала сотни часов, самолично здесь, передо мной». Я напомнил ей, что она научила меня не меньшему, чем я её. Я сказал ей: «Гуру вы, а не я». Не только лицо мое горело после часа всех этих странных и чудесных гелей, кремов и массажа, сердце моё пылало тоже.
Почему я пишу о Мари и о том, как она пришла к пониманию отрешённости? Отчасти потому, что история Мари, как мне кажется, могла бы послужить катализатором, который поможет другим познать всю пустоту привязанностей. Но ещё и потому, что я верю, что просто плыву вместе с энергией, которая в тот день направила меня к Мари, чтобы потом я поделился её историей с вами.
Привязанность не всегда принимает форму обладания. Привязанность к вещам — общая нить, которая вьётся через всю нашу культуру, опутывая людей узлами, из-за того что они фокусируются на обладании. Однако есть и другие важные привязанности, например, привязанность к мнениям других людей и к тому, как нас воспринимают другие.
Я чувствую: слова, которые я пишу, текут свободно потому, что я отрешился от мнения других. Я просто позволяю словам литься, зная и веря, что они все будут такими, какими им должно быть. Я открыт для совершенствования, но я не могу думать об этом, пока пишу. Иначе моё внимание сместится на то, что мне следует делать, вместо того, чему я предоставляю возможность случиться.
Написание книг, как и всякая другая человеческая деятельность, — это энергия.
Ралф Уолдо Эмерсон хорошо выразился по этому поводу: «Хороший писатель, может казаться, пишет о самом себе, но он следит одним глазом за Вселенной, которая проходит через него и через всё остальное». Именно это я и делаю прямо сейчас. Я пишу о себе, но знаю, что я являюсь частью и вас тоже, хоть мы, возможно, никогда не встречались на физической плоскости. Эти слова текут через меня к вам. Я не владею ими, и вы ими не владеете, и чем меньше я привязан ко всему процессу, тем легче и приятнее он даётся. Делайте то, что делаете для себя, не привязываясь к результату в эмоциональном смысле. Или, как сказал Карлос Кастанеда:
Таким образом, человек знающий потеет и пыхтит, и если кто глянет на него со стороны, он выглядит, как обыкновенный человек, за исключением того, что «чудачество» его жизни находится под контролем… Его контролируемое чудачество принуждает его говорить, будто все творимое им имеет значение и заставляет его действовать в соответствии со своей значимостью, всё же он знает, что это не так; поэтому, завершив свои действия, он удаляется на покой, и мысли о том, хороши ли его действия или плохи, срабатывали они или нет, его ни в коей мере не волнуют.
Это трудно для многих из нас, потому что мы выросли в убеждении, что всё делаемое нами имеет значение. Большинство из нас не держит чудачество своей жизни под контролем. Мы фокусируемся на мнениях других и потому не можем просто быть собой. Кастанеда и другие побуждают нас культивировать такое отношение, при котором мы предоставляем энергии течь через нас, никак не обсуждая её, и в то же время участвуем в ней, как действительно имеющей значение, и способны затем, когда всё закончено, отрешиться, предаться покою. Если это вам кажется парадоксальным и непоследовательным, это потому, что так оно и есть. Тем не менее, отрешённость поможет вам ценить то, что вы имеете, радоваться этому, а не беспокоиться о приобретении большего.
Те же чувства я испытываю в отношении своих устных выступлений. Я уже много лет не пользуюсь шпаргалками, когда выступаю перед аудиторией. Когда я отказался от своих записей и стал говорить целиком по памяти, моя речь заметно улучшилась. Я не обеспокоен тем, чтобы нравиться аудитории, говорить правильно, вообще ничем. Перед выступлением я обычно полчаса медитирую и визуализирую, как всё проходит гладко и как слушатели (и я сам) рады всему этому, ценят это. Отсутствие привязанности позволяет мне часами плыть над сценой, зачастую перед тысячами слушателей. Пока я нахожусь на сцене в этом состоянии, я нахожу себя в совершенно новой сфере бытия, в другом измерении. Время перестаёт существовать. Моя память становится феноменальной, как ни в какие другие минуты моей жизни. Слова текут без запинки и идеально складываются вместе.
Когда я отказался от привычки к совершенствованию своих устных выступлений, парадоксальным образом в них как будто начало входить в некотором роде совершенство. Внутреннее возбуждение и нервозность перед выступлением суть проявления моего горячего желания оказаться в том волшебном пространстве, где я делаю то, что люблю, и позволяю себе просто быть, переживая энергию, текущую через меня без помех со стороны озабоченности результатом. Эта свободно текущая энергия — высочайшее место, которое я знаю в физической плоскости.
В этих двух сферах моей жизни, где я делаю то, что люблю, пишу и говорю, я пришёл к пониманию, что отрешённость от результата и от посторонних мнений является ключом, позволяющим мне плыть свободно и совершенно. Никаких репетиций, никакого волнения, никакого беспокойства — я просто позволяю себе быть собой без какого-либо вмешательства разума в какую-либо часть себя. Я где-то в глубине самого себя знаю, что оказываю влияние, но мне совсем не обязательно делать это. Я знаю: даже придание значения тому, что я делаю, — сознательное суждение, так как при самом глубоком анализе это не имеет значения, но я веду себя так, словно это действительно имеет значение. Однако закончив свою речь или книгу, я никогда не оглядываюсь назад. Я знаю, что дело сделано и что оно сделано так, как надо, независимо от мнения об этом других. Поэтому я перехожу к следующему делу, не задерживаясь привязанностью к тому, что уже сделано. Я учусь на прежнем опыте и перехожу к следующему проекту. Это новый проект тоже не имеет значения, но я действую так, будто имеет. Этот процесс предполагает, как сказал Кастанеда, контроль над чудачеством моей жизни. Чтобы добиться этого, надо просто быть собой, а не заставлять себя быть тем, кем нам следует быть по мнению других. Отрешитесь и на-слаждайтесь каждым моментом энергии, которая протекает через вас.
Моя жена и дети — самые дорогие люди для меня, и я по-настоящему преобразил своё мышление по отношению к ним, отказавшись от множества привязанностей, прежде существовавших в моей жизни. Это для меня важная трансформация, которая придаёт нам новое осмысление любви и безмятежности.
Я очень люблю свою жену, но знаю, что никоим образом не обладаю ею. Я нутром понимаю, что она идёт своим путём и что её брак со мною — часть её путешествия. Я признателен, что мы разделяем большую часть жизни друг друга. Мне понадобилось некоторое время и несколько горьких разочарований в отношениях с другими людьми, чтобы насладиться опытом любви к женщине без какого-либо контроля над ней. Я могу позволить человеку, которого люблю, просто быть собой, даже если это диаметрально противоположно тому, кем являюсь я, или тому, кем бы я предпочел её видеть.
Для меня это и есть квинтэссенция брачных отношений на уровне сознательной любви. Способность отказываться от суждений о том, как, по нашему мнению, следовало бы вести себя любимому нами человеку, и любить человека таким, какой он есть, — ценное упражнение по отрешению. Отказ от суждений означает уважение потребности любимой и её права идти своим путём в соответствии с её собственными внутренними директивами без моего непрошенного вмешательства. Он означает также почитание своих потребностей и своего права чувствовать то, что я чувствую, без оценок правильности или неправильности своих чувств. Это называется безусловной любовью к себе и своей любимой. Безусловная любовь не требует того, чтобы один из нас был «прав», а другой «неправ». Когда вы сильно привязаны к потребности судить кого-то, вы определяете тем самым не его, а себя самого.
Мы с женой очень отличаемся друг от друга. Во многих отношениях я бы назвал нас противоположностями. Любовь часто так и приходит, позволяя нам иметь в любимом человеке те качества, которыми мы сами не отличаемся. Мы едва ли влюбляемся в тех, кто обладает идентичными с нами качествами. Возможно, это связано с тем, что мы и так уже знакомы с таким образом жизни и находить его в другом человеке кажется излишним. Я перестал осуждать отличия и бороться с ними и вместо этого напоминаю себе быть признательным за новый аромат, который моя жена каждый день вносит в мою жизнь. Мы нежно и игриво признаём, что мы не обязаны нравиться друг другу всё время и даже не обязаны понимать друг друга. Это качество привносится во взаимоотношения отрешением от собственничества. Оно позволяет нам ценить противоположные, «странные» качества друг в друге. Когда у меня возникает потребность обратить её в свою веру, я напоминаю себе, что полюбил эту женщину такой, какой она была. Влюбившись в неё, я не говорил: «Если бы у неё была иная точка зрения, я любил бы её больше». Именно такой «безусловный старт» позволил нашей любви цвести и расти. Если меня гложет потребность изменить жену в каком-то смысле, я ищу внутри себя, как это касается меня, и нахожу облегчение от потребности изменить её, когда обнаруживаю, что именно этой черты я лишён. В других ситуациях я признаю, что меня внутренне коробят её взгляды и действия, но способен мгновенно переключаться и любить её за это, а не пытаться посредством внутреннего диалога сделать её неправой.
Я обнаружил, что действуя таким вот образом в браке, я всё более автоматично веду себя точно так же в отношениях со всеми другими людьми. Из своего личного опыта я знаю, что всякая привязанность к своей правоте автоматически определяет только меня и абсолютно ничего не говорит о других. Я, наконец, понял, что другие люди тоже стремятся быть такими, какие они есть, независимо от моего мнения о них. Это позволяет мне просто быть собой в отношениях с другими. Никаких осуждений, никакой злобы, никакой враждебности — просто быть.
Вскоре после этого Мари перенесла инсульт, и её новая подруга помогала ей переступить через болезнь. Они вместе изучали литературу о любви и гармонии, и Мари начала преподавать в местном колледже курс по моим материалам. Сегодня в её классе, который растёт быстрее, чем она могла предположить, уже сорок пять слушателей. Она начинает занятия с описания того, как привязанности к вещам и собственности блокировали ее способность видеть красоту и радость межчеловеческих отношений. Каким образом вечер, начавшийся как очередной «идеальный» обед, изменил её жизнь и привел к открытию возможности жить лучше и даже излечиться от последствий инсульта.
Мари — один из самых счастливых и весёлых людей, каких я когда-либо встречал. Ей ужасно хотелось поделиться этой историей преображения со мной, и она выпалила: «Я просто не могу поверить, что вы действительно здесь, в моей студии! Вы, мой гуру, человек, которого я слушала сотни часов, самолично здесь, передо мной». Я напомнил ей, что она научила меня не меньшему, чем я её. Я сказал ей: «Гуру вы, а не я». Не только лицо мое горело после часа всех этих странных и чудесных гелей, кремов и массажа, сердце моё пылало тоже.
Почему я пишу о Мари и о том, как она пришла к пониманию отрешённости? Отчасти потому, что история Мари, как мне кажется, могла бы послужить катализатором, который поможет другим познать всю пустоту привязанностей. Но ещё и потому, что я верю, что просто плыву вместе с энергией, которая в тот день направила меня к Мари, чтобы потом я поделился её историей с вами.
Привязанность не всегда принимает форму обладания. Привязанность к вещам — общая нить, которая вьётся через всю нашу культуру, опутывая людей узлами, из-за того что они фокусируются на обладании. Однако есть и другие важные привязанности, например, привязанность к мнениям других людей и к тому, как нас воспринимают другие.
Я чувствую: слова, которые я пишу, текут свободно потому, что я отрешился от мнения других. Я просто позволяю словам литься, зная и веря, что они все будут такими, какими им должно быть. Я открыт для совершенствования, но я не могу думать об этом, пока пишу. Иначе моё внимание сместится на то, что мне следует делать, вместо того, чему я предоставляю возможность случиться.
Написание книг, как и всякая другая человеческая деятельность, — это энергия.
Ралф Уолдо Эмерсон хорошо выразился по этому поводу: «Хороший писатель, может казаться, пишет о самом себе, но он следит одним глазом за Вселенной, которая проходит через него и через всё остальное». Именно это я и делаю прямо сейчас. Я пишу о себе, но знаю, что я являюсь частью и вас тоже, хоть мы, возможно, никогда не встречались на физической плоскости. Эти слова текут через меня к вам. Я не владею ими, и вы ими не владеете, и чем меньше я привязан ко всему процессу, тем легче и приятнее он даётся. Делайте то, что делаете для себя, не привязываясь к результату в эмоциональном смысле. Или, как сказал Карлос Кастанеда:
Таким образом, человек знающий потеет и пыхтит, и если кто глянет на него со стороны, он выглядит, как обыкновенный человек, за исключением того, что «чудачество» его жизни находится под контролем… Его контролируемое чудачество принуждает его говорить, будто все творимое им имеет значение и заставляет его действовать в соответствии со своей значимостью, всё же он знает, что это не так; поэтому, завершив свои действия, он удаляется на покой, и мысли о том, хороши ли его действия или плохи, срабатывали они или нет, его ни в коей мере не волнуют.
Это трудно для многих из нас, потому что мы выросли в убеждении, что всё делаемое нами имеет значение. Большинство из нас не держит чудачество своей жизни под контролем. Мы фокусируемся на мнениях других и потому не можем просто быть собой. Кастанеда и другие побуждают нас культивировать такое отношение, при котором мы предоставляем энергии течь через нас, никак не обсуждая её, и в то же время участвуем в ней, как действительно имеющей значение, и способны затем, когда всё закончено, отрешиться, предаться покою. Если это вам кажется парадоксальным и непоследовательным, это потому, что так оно и есть. Тем не менее, отрешённость поможет вам ценить то, что вы имеете, радоваться этому, а не беспокоиться о приобретении большего.
Те же чувства я испытываю в отношении своих устных выступлений. Я уже много лет не пользуюсь шпаргалками, когда выступаю перед аудиторией. Когда я отказался от своих записей и стал говорить целиком по памяти, моя речь заметно улучшилась. Я не обеспокоен тем, чтобы нравиться аудитории, говорить правильно, вообще ничем. Перед выступлением я обычно полчаса медитирую и визуализирую, как всё проходит гладко и как слушатели (и я сам) рады всему этому, ценят это. Отсутствие привязанности позволяет мне часами плыть над сценой, зачастую перед тысячами слушателей. Пока я нахожусь на сцене в этом состоянии, я нахожу себя в совершенно новой сфере бытия, в другом измерении. Время перестаёт существовать. Моя память становится феноменальной, как ни в какие другие минуты моей жизни. Слова текут без запинки и идеально складываются вместе.
Когда я отказался от привычки к совершенствованию своих устных выступлений, парадоксальным образом в них как будто начало входить в некотором роде совершенство. Внутреннее возбуждение и нервозность перед выступлением суть проявления моего горячего желания оказаться в том волшебном пространстве, где я делаю то, что люблю, и позволяю себе просто быть, переживая энергию, текущую через меня без помех со стороны озабоченности результатом. Эта свободно текущая энергия — высочайшее место, которое я знаю в физической плоскости.
В этих двух сферах моей жизни, где я делаю то, что люблю, пишу и говорю, я пришёл к пониманию, что отрешённость от результата и от посторонних мнений является ключом, позволяющим мне плыть свободно и совершенно. Никаких репетиций, никакого волнения, никакого беспокойства — я просто позволяю себе быть собой без какого-либо вмешательства разума в какую-либо часть себя. Я где-то в глубине самого себя знаю, что оказываю влияние, но мне совсем не обязательно делать это. Я знаю: даже придание значения тому, что я делаю, — сознательное суждение, так как при самом глубоком анализе это не имеет значения, но я веду себя так, словно это действительно имеет значение. Однако закончив свою речь или книгу, я никогда не оглядываюсь назад. Я знаю, что дело сделано и что оно сделано так, как надо, независимо от мнения об этом других. Поэтому я перехожу к следующему делу, не задерживаясь привязанностью к тому, что уже сделано. Я учусь на прежнем опыте и перехожу к следующему проекту. Это новый проект тоже не имеет значения, но я действую так, будто имеет. Этот процесс предполагает, как сказал Кастанеда, контроль над чудачеством моей жизни. Чтобы добиться этого, надо просто быть собой, а не заставлять себя быть тем, кем нам следует быть по мнению других. Отрешитесь и на-слаждайтесь каждым моментом энергии, которая протекает через вас.
Моя жена и дети — самые дорогие люди для меня, и я по-настоящему преобразил своё мышление по отношению к ним, отказавшись от множества привязанностей, прежде существовавших в моей жизни. Это для меня важная трансформация, которая придаёт нам новое осмысление любви и безмятежности.
Я очень люблю свою жену, но знаю, что никоим образом не обладаю ею. Я нутром понимаю, что она идёт своим путём и что её брак со мною — часть её путешествия. Я признателен, что мы разделяем большую часть жизни друг друга. Мне понадобилось некоторое время и несколько горьких разочарований в отношениях с другими людьми, чтобы насладиться опытом любви к женщине без какого-либо контроля над ней. Я могу позволить человеку, которого люблю, просто быть собой, даже если это диаметрально противоположно тому, кем являюсь я, или тому, кем бы я предпочел её видеть.
Для меня это и есть квинтэссенция брачных отношений на уровне сознательной любви. Способность отказываться от суждений о том, как, по нашему мнению, следовало бы вести себя любимому нами человеку, и любить человека таким, какой он есть, — ценное упражнение по отрешению. Отказ от суждений означает уважение потребности любимой и её права идти своим путём в соответствии с её собственными внутренними директивами без моего непрошенного вмешательства. Он означает также почитание своих потребностей и своего права чувствовать то, что я чувствую, без оценок правильности или неправильности своих чувств. Это называется безусловной любовью к себе и своей любимой. Безусловная любовь не требует того, чтобы один из нас был «прав», а другой «неправ». Когда вы сильно привязаны к потребности судить кого-то, вы определяете тем самым не его, а себя самого.
Мы с женой очень отличаемся друг от друга. Во многих отношениях я бы назвал нас противоположностями. Любовь часто так и приходит, позволяя нам иметь в любимом человеке те качества, которыми мы сами не отличаемся. Мы едва ли влюбляемся в тех, кто обладает идентичными с нами качествами. Возможно, это связано с тем, что мы и так уже знакомы с таким образом жизни и находить его в другом человеке кажется излишним. Я перестал осуждать отличия и бороться с ними и вместо этого напоминаю себе быть признательным за новый аромат, который моя жена каждый день вносит в мою жизнь. Мы нежно и игриво признаём, что мы не обязаны нравиться друг другу всё время и даже не обязаны понимать друг друга. Это качество привносится во взаимоотношения отрешением от собственничества. Оно позволяет нам ценить противоположные, «странные» качества друг в друге. Когда у меня возникает потребность обратить её в свою веру, я напоминаю себе, что полюбил эту женщину такой, какой она была. Влюбившись в неё, я не говорил: «Если бы у неё была иная точка зрения, я любил бы её больше». Именно такой «безусловный старт» позволил нашей любви цвести и расти. Если меня гложет потребность изменить жену в каком-то смысле, я ищу внутри себя, как это касается меня, и нахожу облегчение от потребности изменить её, когда обнаруживаю, что именно этой черты я лишён. В других ситуациях я признаю, что меня внутренне коробят её взгляды и действия, но способен мгновенно переключаться и любить её за это, а не пытаться посредством внутреннего диалога сделать её неправой.
Я обнаружил, что действуя таким вот образом в браке, я всё более автоматично веду себя точно так же в отношениях со всеми другими людьми. Из своего личного опыта я знаю, что всякая привязанность к своей правоте автоматически определяет только меня и абсолютно ничего не говорит о других. Я, наконец, понял, что другие люди тоже стремятся быть такими, какие они есть, независимо от моего мнения о них. Это позволяет мне просто быть собой в отношениях с другими. Никаких осуждений, никакой злобы, никакой враждебности — просто быть.
С тех пор как я стал ограничивать своё стремление делать других неправыми и соответственно себя правым, мне гораздо легче быть с людьми, которые видят жизнь иначе, чем я. Когда я соскальзываю в суждения, я нахожу себя гораздо более доброжелательным и спокойным в отношении себя самого. Я позволяю себе эту вспышку внутреннего гнева на мимолётное мгновение и — вновь парадокс: когда я позволяю чувству злобы быть, оно обычно уходит. Если оно упорствует, я непредвзято исследую эту проблему. Как ни странно, став более отрешённым, я оказываю большее воздействие на людей, которые плохо относятся к другим или ведут себя предосудительным образом. Моя отрешённость от потребности быть правым застаёт их врасплох, и они сразу видят, что я не собираюсь набрасываться на них из-за того, что они решили действовать или мыслить по-своему.
Миролюбивый человек, не привязанный к обращению других или к потребности доказывать их неправоту, может гораздо лучше помочь другому обрести конструктивное доброжелательное поведение, нежели человек, который осуждающе и гневно требует перемен от других.
Недавно в клубе, где я играю в теннис, несколько человек устроили злобную дискуссию. Они разделились в отношении к расовой проблеме: одна сторона критиковала некую этническую группу, а другая критиковала первую за отсутствие сочувствия и любви. Один человек остановился и сказал: «Уэйн, а что ты думаешь? Я никогда не видел, чтобы тебя волновали эти вещи. Ты должен иметь своё мнение».
Я ответил: «Я сижу здесь и шлю вам всем свою любовь. Если бы и вы могли сделать это в отношении друг друга прямо сейчас, вам бы не пришлось сейчас спорить о том, кто кого должен любить». Они остановились и посмотрели на меня как на немного тронутого, но хоть на несколько этих мгновений перестали поносить друг друга.
Этот подход — любить всех, даже тех, кто кажется таким чуждым, начался с моего брака и затем расширился вовне. Когда ты в мире с самим собой, становится всё легче и легче быть непредвзятым. Такого рода внутренний мир больше помогает внешнему миру, чем если вы станете ещё одним волком в бесконечной междоусобице, возникающей из-за отсутствия уважения к отличиям других.
Я обнаружил, что мне легче быть правильным родителем, с тех пор, как по-настоящему понял и принял слова Халиль Джибрана в его «Пророке»:
Ваши дети — не ваши дети.
Они сыновья и дочери желания Жизни к себе самой.
Они приходят через вас, но не от вас,
И, хотя они с вами, они принадлежат не вам.
Это мощное послание отрешённости для всех нас. Ничто не уводит наших детей дальше от нас, чем проявление нашего убеждения, что мы каким-то образом владеем ими лишь потому, что мы большие, а они маленькие. Уметь научить их ответственности и при этом не быть лично привязанным к результату — серьёзная задача. Я люблю своих детей настолько, насколько вообще возможно любить кого-то. Я не задумываясь отдал бы жизнь за любого из них. Я уверен в этом. Однако я не привязан к их успеху или неуспеху в жизни. Каждый из них знает, что я не собираюсь переживать нервный срыв или портить любой из текущих моментов своей жизни из-за того, что они не справились с домашним заданием, или пришли домой поздно, или совершили одну из тех тысяч вещей, которые делают или не делают молодые люди. Я учу их быть ответственными и словом, и делом. Я учу их ценить себя, представляя им отца, который делает то же, и побуждая их, насколько возможно. Я не буду эмоционально или духовно привязываться к решениям, которые они принимают, двигаясь по своим жизненным путям. Они должны жить своей жизнью. Я так или иначе не могу сделать этого за них. Они учатся брать на себя ответственность, которая довольно часто узурпируется родительской привязанностью.
Когда мы предоставляем нашей энергии течь через наших детей и не препятствуем им, навязывая свою волю, они становятся более ответственными. А почему нет? Им не приходится ни с кем сражаться. Им не приходится упрямиться, чтобы доказать, что вы не можете управлять ими.
Моя отрешённость не означает, что я безразличен. Я очень заботлив. Я настолько заботлив, что позволяю им идти своим путём, направляя их то тут, то там, помогая им принимать ответственные решения, хваля их, когда они поступают правильно, насколь- ко это возможно, и всегда напоминая себе, что я не владею ими, они сами владеют собой.
Мой личный рост на этом пути отрешённости привёл меня туда, где страдание вычеркнуто из моей жизни. В своих отношениях к другим, к самому себе и накоплению хлама я выучился тому, что чем менее я привязан к определённому результату, тем в большей степени я позволяю энергии просто течь через меня и наружу, куда ей надо.
Отрешённость — важный фактор в устранении страданий и во «вскармливании» чувства внутреннего мира. Иметь вещи в жизни чудесно, но потребность в них — это привязанность. Иметь любовь к людям феноменально, и вечно ценить и прославлять их каждый день, но владеть или управлять ими — привязанность. Если вы в данный момент страдаете, я могу гарантировать, что вы связаны какого-то рода привязанностью к определённому ходу событий.
Отрешённость — единственный способ избавления от страданий, как объясняется в следующем пассаже из «Бхагавадгиты»: «Умиротворения может достичь лишь тот, кого не беспокоит непрерывный поток желаний, подобный рекам, впадающим в вечно наполняемый, но всегда спокойный океан. И нет мира тому, кто стремится удовлетворить свои желания».
Океан всегда наполняется, однако он всегда спокоен, если не считать небольших поверхностных возмущений. Мы тоже можем быть постоянно открыты для нового роста и оставаться спокойными, если сами не предпочитаем волноваться по поводу всего, что постоянно входит в наше сознание. Пертурбации вызываются нашей привязанностью к идее, что вещи каким-то образом должны быть иными, нежели они есть. Наше страдание, какую бы форму оно ни принимало, вызывается разумом — разумом, который настаивает на своих предпочтениях и не позволяет другим быть просто такими, какие они есть.
Миролюбивый человек, не привязанный к обращению других или к потребности доказывать их неправоту, может гораздо лучше помочь другому обрести конструктивное доброжелательное поведение, нежели человек, который осуждающе и гневно требует перемен от других.
Недавно в клубе, где я играю в теннис, несколько человек устроили злобную дискуссию. Они разделились в отношении к расовой проблеме: одна сторона критиковала некую этническую группу, а другая критиковала первую за отсутствие сочувствия и любви. Один человек остановился и сказал: «Уэйн, а что ты думаешь? Я никогда не видел, чтобы тебя волновали эти вещи. Ты должен иметь своё мнение».
Я ответил: «Я сижу здесь и шлю вам всем свою любовь. Если бы и вы могли сделать это в отношении друг друга прямо сейчас, вам бы не пришлось сейчас спорить о том, кто кого должен любить». Они остановились и посмотрели на меня как на немного тронутого, но хоть на несколько этих мгновений перестали поносить друг друга.
Этот подход — любить всех, даже тех, кто кажется таким чуждым, начался с моего брака и затем расширился вовне. Когда ты в мире с самим собой, становится всё легче и легче быть непредвзятым. Такого рода внутренний мир больше помогает внешнему миру, чем если вы станете ещё одним волком в бесконечной междоусобице, возникающей из-за отсутствия уважения к отличиям других.
Я обнаружил, что мне легче быть правильным родителем, с тех пор, как по-настоящему понял и принял слова Халиль Джибрана в его «Пророке»:
Ваши дети — не ваши дети.
Они сыновья и дочери желания Жизни к себе самой.
Они приходят через вас, но не от вас,
И, хотя они с вами, они принадлежат не вам.
Это мощное послание отрешённости для всех нас. Ничто не уводит наших детей дальше от нас, чем проявление нашего убеждения, что мы каким-то образом владеем ими лишь потому, что мы большие, а они маленькие. Уметь научить их ответственности и при этом не быть лично привязанным к результату — серьёзная задача. Я люблю своих детей настолько, насколько вообще возможно любить кого-то. Я не задумываясь отдал бы жизнь за любого из них. Я уверен в этом. Однако я не привязан к их успеху или неуспеху в жизни. Каждый из них знает, что я не собираюсь переживать нервный срыв или портить любой из текущих моментов своей жизни из-за того, что они не справились с домашним заданием, или пришли домой поздно, или совершили одну из тех тысяч вещей, которые делают или не делают молодые люди. Я учу их быть ответственными и словом, и делом. Я учу их ценить себя, представляя им отца, который делает то же, и побуждая их, насколько возможно. Я не буду эмоционально или духовно привязываться к решениям, которые они принимают, двигаясь по своим жизненным путям. Они должны жить своей жизнью. Я так или иначе не могу сделать этого за них. Они учатся брать на себя ответственность, которая довольно часто узурпируется родительской привязанностью.
Когда мы предоставляем нашей энергии течь через наших детей и не препятствуем им, навязывая свою волю, они становятся более ответственными. А почему нет? Им не приходится ни с кем сражаться. Им не приходится упрямиться, чтобы доказать, что вы не можете управлять ими.
Моя отрешённость не означает, что я безразличен. Я очень заботлив. Я настолько заботлив, что позволяю им идти своим путём, направляя их то тут, то там, помогая им принимать ответственные решения, хваля их, когда они поступают правильно, насколь- ко это возможно, и всегда напоминая себе, что я не владею ими, они сами владеют собой.
Мой личный рост на этом пути отрешённости привёл меня туда, где страдание вычеркнуто из моей жизни. В своих отношениях к другим, к самому себе и накоплению хлама я выучился тому, что чем менее я привязан к определённому результату, тем в большей степени я позволяю энергии просто течь через меня и наружу, куда ей надо.
Отрешённость — важный фактор в устранении страданий и во «вскармливании» чувства внутреннего мира. Иметь вещи в жизни чудесно, но потребность в них — это привязанность. Иметь любовь к людям феноменально, и вечно ценить и прославлять их каждый день, но владеть или управлять ими — привязанность. Если вы в данный момент страдаете, я могу гарантировать, что вы связаны какого-то рода привязанностью к определённому ходу событий.
Отрешённость — единственный способ избавления от страданий, как объясняется в следующем пассаже из «Бхагавадгиты»: «Умиротворения может достичь лишь тот, кого не беспокоит непрерывный поток желаний, подобный рекам, впадающим в вечно наполняемый, но всегда спокойный океан. И нет мира тому, кто стремится удовлетворить свои желания».
Океан всегда наполняется, однако он всегда спокоен, если не считать небольших поверхностных возмущений. Мы тоже можем быть постоянно открыты для нового роста и оставаться спокойными, если сами не предпочитаем волноваться по поводу всего, что постоянно входит в наше сознание. Пертурбации вызываются нашей привязанностью к идее, что вещи каким-то образом должны быть иными, нежели они есть. Наше страдание, какую бы форму оно ни принимало, вызывается разумом — разумом, который настаивает на своих предпочтениях и не позволяет другим быть просто такими, какие они есть.
Свежие комментарии