Зимний Дворец Петра Первого
ПЁТР ПЕРВЫЙ – в буквальном смысле – КЛЮЧЕВАЯ ФИГУРА ГЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ, с Кого начиналось восхождение России по эстакаде времени до вершины великой Державы.
Он «уздой железной Россию поднял на дыбы», – сказал Поэт. Но Пушкин в то же время заметил, что величие первого императора России Миру откроется не сразу: «Большое видится на расстоянии!»
Мысль Пушкина развил В. Г. Белинский. – Пётр Великий – уникальное явление в русской истории по своим масштабам. Он не просто политик. Личность его всестороння и гармонична. Именно религиозно-нравственное начало составляет основу его духа.
Это НАЧАЛО в соединении с ИСПОЛИНСКОЙ ГЕНИАЛЬНОСТЬЮ оплодотворило и оживило реформы Петра.
И не будь благословения Свыше, реформы его не имели бы таких великих действий.
И сама история явления на свет Божий младенца Петра, и вся история его деяний в полном смысле слова САКРАЛЬНЫ, то есть пронизаны тайной БЛАГОСЛОВЕНИЯ СВЫШЕ.
И капитан, и штурман он, и лоцман.
Он светел сердцем и велик душой, –
Наш несравнимый в Русском флоте боцман,
Не описуемый ни кистью, ни пером!
В рукописи, хранящейся в Эрмитаже, есть предание… Третьи сутки пребывала в родовых муках царица Наталия Кириллловна. А в Кремлёвском Успенском Соборе шло непрестанное молебствие о ея здравии.
Один из иеродиаконов в своей келье вздремнул и вдруг почувствовал, что кто-то будит его словами: «Иди молиться о царе, царице и о новорождённом царевиче Петре Алексеевиче».
После этого иеродиакон провозгласил на молебне услышанное им ИМЯ. Так царский младенец был наречён именем ПЕТРА.
Знаменательно, что имя ПЁТР* впервые было произнесено в соборе, строившемся при митрополите Петре, предстоятеле русской церкви.
Во всей этой библейской истории поражает неслучайость имён, действий и явная перекличка с историей Петра Великого. Царь хорошо знал Библию и понимал библейское значение своего имени.
Имя, данное Петру свыше, обязывало его самого стать своеобразным КЛЮЧАРЁМ** для своего народа, для всей России,и, кто знает, – может быть, и для всех землян!
Он стал Ключарём Храма всемирной культуры, Веры, Любви и Надежды, выбрав для возводимого им города имя библейского Ключаря, которому Христос завещал строительство Храма Будущего, имя Апостола Петра.
В той же старинной рукописи, хранящейся в Эрмитаже, описана история закладки Санкт-Петурбурга. Царь Пётр сплёл ветви двух берёзок, содеяв импровизированые врата в будущий город. В этот момент с высоты спустился орёл и сел на эти врата.
Пётр принял это за доброе предзнаменование и с тех пор не расставался с орлом, узрев в поведении птицы нечто необычное. Орёл указал Петру место строительства церкви Петра и Павла, уронив здесь к ногам царя перышко в атаке на стаю воронов.
Орёл подсказал царю так же место закладки верфи, паря над эти местом, распластав крыла.
Враги Петра, учуяв обмен царя и птицы жизненными силами, не раз старались умертвить орла. Усилия их были тщетны, Орёл был неуязвим. А Петру суждено было свершить строительство Северной столицы, предсказанной ещё ранее неким убелённым сединами старцем, явившимся в стан Петровской армии в одну из майских ночей. Он толковал о чём-то с царскими денщиками, а потом указал рукой в сторону Финского залива и несколько раз повторил: «Быть городу Петра!»
Таким образом, зародившийся город, как бы символически, в имени своём соединил три знаменательные фигуры: Имя Апостола Петра, сподвижника Христа, имя митрополита Петра,в храме которого крестили младенца Петра, и имя первого императора России.
В 1993 году, в дни 290-летия Санкт-Петербурга Свирель ведёт разговор с Невой, которая вспоминает о Первом Императоре России:
СВИРЕЛЬ:
Скажи, Нева, как дышишь, чем живёшь?
Что помнишь и о чём Ты мне расскажешщь?
Твой город ныне горд, многоэтажен,
Ему подобный вряд ли где найдёшь!
Как ты живёшь, чем дышишь? Вспоминаешь
Те годы, что лежат на дне твоём
В обнимку с вечностью, которую вдвоём
С тобой тревожим: я спрошу, Ты отвечаешь?!
НЕВА:
Отвечу я. Сигнал ловлю своим
Текучим, расплескавшимся по устью
Холодным ухом. Нежности и грусти
Хватило бы не только нам двоим…
Живая боль, стихия, кровь России
На северных гранито-рубежах, –
Служу стране за совесть, не за страх,
Сложив свой труд и век к ногам Мессии.
Мессия – Пётр. Он Родине был дан,
Как Цезарь, и воинственный и мудрый.
О, мальчик – господин золотокудрый,
Любовью к делу покоривший Амстердам!
Мне люб ты тем, что Ты пристрастен к водным
Российским чудо-свето рубежам,
К стихии – тяготением природным,
Своим умом и чувством благородным.
Твой путь к Петрозаводску и Кижам –
Не только символ мощи и Природы,
Проникшей в действие российских мастеров,
Ты – Символ вечности. Тернистый путь Петров –
Знамение и странам и народам!
Опять восстал! Он набирает силы.
Он зиждется и в сердце и в умах.
Названье городу святое возвратила
Волна доверия, повергнувшая в прах
На час калифа, избранного злобой.
Повергнут деспот. Именем Петра
Святого держится колосс высоколобый –
Мой город ласковый, меняя кивера!
Да, кивер важен. Но важнее, что под ним –
Расчёт и подлость? Честь и откровенье?
Нам веком кажется порой одно мгновенье,
Иль век покажется мгновением одним…
Я ж вечно у его в чугун одетых ног.
Без кивера он мне ещё дороже.
Он дни и годы Родины итожит
И оторвать свой взгляд уже не может
От моего гранит-забрало-ложа,
Соединяя Запад и Восток!
СВИРЕЛЬ:
Вот это речь! Вот это стих! Нева!
Скажи ещё, родная, о Поэте,
Который помогает строчки эти
Писать, чтоб просветлела голова!
НЕВА:
Скажу: Он жив. Живёт из века в век,
Повсюду ходит, ездит и летает.
Он и меня, мой друг, не забывает,
Великий вездесущий Человек!
Мой Пушкин – лёгкий звук, волшебник слога,
Вобравшего и завтра и вчера,
Прославившего действия Петра,
Вознесшего Его почти до Бога!
Недаром Он посланцем Бога был,
Наш Пётр, преобразивший край и Душу.
И я зарок молчания нарушу,
Сказав, что он алмаз тот раздобыл,
Что засверкал в стихах потомка негров.
Божественная сущность бытия
Была Ему доступна, как своя
*Коронопартия, подобная аллегро.
Примечание: *Коронопартия, подобная аалегро – имеется в виду коронованная гениальностью краткая жизнь. Аллегро – быстрый, подвижный музыкальный темп.
В этом поэтическом разговоре Нева спешит сказать и о Поэте, который явился на Землю старанием Первого Императора России:
Но я теперь о Пушкине. О Нём,
Прекрасном, солнцеликом, осиянном
Чудесным жребием. Его стихи как манна
Небесная. Мы вместе с Ним поём
Столетний Гимн могучему Царьграду,
Царю Петру воздав за отчий дом,
Отринувший Гоморру и Содом,
За верность, честь и мужество в награду.
Ребёнок мой, взлелеянный Москвой,
На пашне царской возмужавший воин,
Мой Пушкин поклонения достоин.
И я к Нему склоняюсь головой.
Моих волос касался Он не раз
Волною вод играя безмятежно.
Мой добрый Пушкин, ласково и нежно
Своей волной коснусь сегодня Вас.
Как Вас назвать – на «Вы» или на «Ты»?
Игрою слов не называй влеченье.
В словах сокрыто множество значений.
Вы – вечно Вы, а я, наверно, – «Ты».
Я не боюсь назваться по-простому –
На Ты. Мне ближе, знайте, этот слог.
И «Ты», мой Пушкин, для родных сберёг,
Приникнув сердцем к таинству святому
Родства умов и душ. Сегодня мне
То слово ближе – «Ты». Я «Вы» забыла.
Что, между нами, между прочим, было?
Что было? – В яви, друг мой, иль во сне?...
Я повторю тот сон: мой шлейф касался
Твоих ботинок. Ты рукой задел
Мой нежный стан, смутился и зардел.
Мой взгляд Тебе призывным показался…
Глаза мои на уровне Твоих
Ловили свет зрачков. И в нежной сини
Мой взор увидел тяготы России
И светлой каплей растворился в них.
Тебе я силу мощную давала,
Порою выходя из берегов,
Топила злобу пушкинских врагов,
Твой стих в свои просторы зазывала.
Манила вдаль. Водила корабли
Твоей мечты до самого Парижа,
Была всех рек тебе милей и ближе,
Пока снега меня не замели.
Что было между нами? Не поймёшь:
Роман, рассказ иль просто повестушка…
Река-судьба, река Любовь-старушка,
Тобой и нынче дышит молодёжь!
Я знаю, как назвать, мой друг, что было…
Я только слово прежнее забыла.
Но дело, друг мой, даже не в словах, –
В сердцах, мой друг, да в головах!
И ныне я – одна из фавориток
Иного Пушкина, что жив и там, вдали.
Туда не ходят наши корабли.
Но бег иных резов, бурлив и прыток…
Я снова с Ним. И мы глаза в глаза
Глядим подолгу… «Странная девчонка! –
Как Натали!» – смеётся Пушкин звонко,
Мой взгляд и звук неся под образа.
Туманен и загадочен тот взгляд.
Что он сулит? Глубины некой тайны,
Которая откроется случайно –
Дороже всех и всяческих наград?!
Моя волна касается Тебя,
Твоей руки, мой Пушкин, мой ребёнок!
Мой сон и стан всё так же, друг мой, тонок,
И я живу, страдая и любя…
Недаром Он посланцем Бога был,
Наш Пётр, преобразивший край и Душу.
И я зарок молчания нарушу,
Сказав, что он алмаз тот раздобыл,
Что засверкал в стихах потомка негров.
Божественная сущность бытия
Была Ему доступна, как своя
*Коронопартия, подобная аллегро.
Примечание: *Коронопартия, подобная аалегро – имеется в виду коронованная гениальностью краткая жизнь. Аллегро – быстрый, подвижный музыкальный темп.
В этом поэтическом разговоре Нева спешит сказать и о Поэте, который явился на Землю старанием Первого Императора России:
Но я теперь о Пушкине. О Нём,
Прекрасном, солнцеликом, осиянном
Чудесным жребием. Его стихи как манна
Небесная. Мы вместе с Ним поём
Столетний Гимн могучему Царьграду,
Царю Петру воздав за отчий дом,
Отринувший Гоморру и Содом,
За верность, честь и мужество в награду.
Ребёнок мой, взлелеянный Москвой,
На пашне царской возмужавший воин,
Мой Пушкин поклонения достоин.
И я к Нему склоняюсь головой.
Моих волос касался Он не раз
Волною вод играя безмятежно.
Мой добрый Пушкин, ласково и нежно
Своей волной коснусь сегодня Вас.
Пушкин уже из Тонкого Мира даёт оценку деяниям Великого Преобразователя:
Он предрекал прозрение стране
Своим рожденьем – новой крепкой статью.
Он, над Москвой взошедший свежей ратью,
Ветрила дал Восточной стороне.
Соединяя Запад и Восток,
Он думал о науке и о Боге.
Он над Землёй взошёл, как юный Бог,
Оставив имя на Святом Пороге.
Он дышит просвещением времён.
Он зиждется восторгом поколений.
В сердцах славян Его могучий Гений
Стремлением деяний опалён.
Он движет мысль. Его крылам могучим
Преграды нет на избранном пути.
Восторг идей Его Души летучей
Разгонит мрак, развеет злые тучи,
Поможет Родине уняться и взойти.
Взойди, о, Русь, могучей волей Росса,
Открывшего твои глаза на Мир
Подобием Петра и Ломоноса,
Под звуки трубные и звоны новых лир!
Свои задушевные идеи Пётр Великий распространял не только Указами и повелениями. Он личным примером являл собой образец невероятного трудолюбия, был мастером 14-и ремёсел, мастером корабельных дел, полководцем, рачительным хозяином своей Державы, проявляя в повседневной жизни необычайную скромность и ограничение. Он ненавидел жадность, лень и ложь. И говорил молодым дворянам:
«Трудиться надобно. Я – царь ваш, но у меня на руках мозоли. А всё для того, чтобы хоть под старость увидеть мне достойных из вас помощников и слуг Отечества!»
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всоебъемлющей душой
На троне вечный был работник.
**Стансы. А.С. ПУШКИН. 1826 г.
В 1995 году, майские дни, городской парк. Свирель начинает разговор с Петром Великим, стремясь поздравить Императора России с Его Днём рождения:
Великий Пётр, с рожденьем на Земле
Тебя Свирель земная поздравляет.
Уж триста с гаком о Тебе Россия знает,
Свой опыт застолбившем на стволе.
То ствол истории и ствол воззрений царских
На Землю, на науку, на народ.
О, Пётр Великий, давший нам приплод
Великих дел, народных и боярских!
ПЁТР ВЕЛИКИЙ:
Я слышу, Неба маленький помощник,
Помощник Господа и всей земной родни,
Свирель моя, озвучившая рощи,
Где вторят ей родные соловьи.
Я слышу – твой Отец необоримый.
Я шествую по Небу и Земле.
И по России, Родине любимой.
Живу я вечно на её стволе
У древа жизни – первый я Учитель
И ученик всех древних и живых,
Всех мудрецов и магов представитель
И Ученик Законов Мировых.
Я не чуждаюсь ни холста, ни шпаги,
Ни молота, ни лота, ни иглы.
Я выплеснул на чистый лист бумаги
Идей бессчётных полные котлы.
Мои реформы – Господу опора
В преображеньи одичавших душ.
Но долго буду я предметом спора
И государственного разговора.
И долго слушаю и дельное, и чушь.
Да, с иностранцами я на ноге короткой,
Но душу русскую ни в чём не попирал.
Лишь из души, доверчивой и кроткой,
Руси на Запад дверцу отпирал.
Я знаю толк в моей морской Дерджаве
И душу русскую ценю за долг и честь.
И я, как Царь, добавил русской славе
Простора водного, какой у Бога есть.
Но Он даёт простор тот величавый
Не лодырю, не плуту, не льстецу, –
Богатырю, воителю Державы,
Великому и Светлому Лицу.
Я с Богом шёл на шведов и на турков,
С молитвой – на Полтаву и Азов,
Спускался с Богом до избы и юрты, До разноликих нашенских низов.
Я доходил до всех разноплеменных
Народов Родины: казаха и угра,
Разгноязыких, малых, обделённых,
В Державу коих единить пора!
Я не насильник – вор и не опричник.
Во мне кромешности ты не найдёшь.
Открой окошко, смастери наличник,
Живи, как Царь, скромнейший в жизни личной,
Отринь враньё, неверии и ложь!
СВИРЕЛЬ:
С кажи, родной, как нынче нам поправить
Код благочестия, подавленный вином,
Разгулом бедности и думой об одном:
Доколе подлость будет нами править?
ЦАРЬ ПЁТР:
Живи, как Царь, не убавляй души свеченье,
Не обращай внимания на злых.
В себе самом отышешь ты леченье
От горестей и слабостей земных!
Не увлекайся тряпками и жвачкой,
И на заграницу рот не разевай.
Расти российский добрый каравай,
Не соблазняйся западной подачкой!
Благослови семью на восхожденье
И в добром разуме детей производи.
Знай – в том России нашей продолженье.
Цветок на клумбе – как ребёнок на груди.
Недаром Лейбниц мне говаривал, бывало,
Про светлое значение монад
И звёздное высокое начало:
Оно превыше всяческих наград!
Прошли века. Но я в когорте вечной
Ваш Царь и воин, рукопись свою,
Свой слог и стяг и свой привет сердечный,
И Свой Наказ тебе передаю:
О, Русь моя, моё Святое Чадо!
Как грудь болит о доле о твоей!
И ничего мне, Родина, не надо,–
Лишь мудрость наших бедных сыновей!
Её зову, её влеку из бездны
Ушедших дней, порушенных церквей,
Из генной памяти, могучей и полезной,
О, Русь моя, печаль мою развей!
СВИРЕЛЬ:
Ты веришь, Пётр, что Русь расправит крылья,
Вздохнёт свободней, легче и сильней?
ЦАРЬ ПЁТР:
К тебе летит святая эскадрилья
Божественных и царственных огней!
О, Русь, они – твоё вооруженье,
Твои мортиры, танки, твой эскорт –
На восхожденье, не на униженье, –
Твоё преображение и спорт!
Преобрази огни в своей купели
Души высокой, царственной, святой.
Знак творчества сними с макушки ели –
Свою Свирель. И сердце в самом деле
Могучей засияет красотой.
Я не на лень тебя благословляю. –
Будь плотником иль кормчим, иль дельцом,
Будь, кем угодно, – снова повторяю, –
Но только не льстецом и подлецом.
Неси свой крест. Нет на Земле уюта.
И без страданий ты не проживёшь.
Остерегайся ключника и плута,
Отринь грабёж, неверие и ложь!
Я против мрака множил наши силы,
Великий гнев и вездесущий нрав.
И, труд стезёю вечною избрав,
Граню кристалл твоей Души, Россия!
И россы отвечают своему Царю – Петру:
Мы генной памяти потомки,
Гнезда Петрова сыновья,
России дружная семья
Земли невянущей и звонкой!
Российские колокола,
Звоните снова возрожденье!
Пусть знаменует восхожденье
Адмиралтейская Игла!
***
Крупицы мужества и чести
В душе российской заронив,
Мой Пётр, Ты, мир преобразив,
Всегда со мной и с миром вместе!
Сквозь бури пролагаешь путь
Ты с нами в радости и в горе.
С волной и ветром вечно споря,
Стремишься в общем разговоре
К груди Отечества прильнуть!
Свежие комментарии